© Денис Паничкин
В прошлые годы много хороших фильмов для детей снималось не только в нашей стране, но и в соседних, преимущественно социалистических странах. Я припоминаю такие, как «Три золотых волоска деда Всеведа» (и его ремейк «Король-Солнце», где социальная сторона выражена сильнее), «Три орешка для Золушки», «Беляночка и Розочка», «Третий принц», а также фильмы про пана Кляксу.
Но к сфере влияния СССР относилась и не бывшая социалистической Финляндия. И, что удивительно, не было полнометражных фильмов по сказкам С. Топелиуса.
Конечно, многие жалуются и сетуют, что в них «не состоялись» актёры. Но едва ли не самой сомнительной мечтой для меня была бы роль Абдеррамана в постановке сказки Топелиуса «Принцесса Линдагуль».
Экранизации часто отличаются от авторских оригиналов.
Прежде всего, в оригинале Абдерраман – знатный, его называют принцем, хотя не указано родство с королём, точнее, шахом, поскольку первая часть действия разворачивается в Иране (судя по имени – Надир-Шах и отсылкам к перечислению его владений, имеется в виду Иран периода Каджаров). В моей предполагаемой постановке Абдерраман – изначально простой воин, в черновиках сохранилась пометка – «молодой и нетерпеливый, вроде Протесилая» (имеется в виду один из участников Троянской войны, которому нетерпение стоило жизни, так как было предсказание: кто первым ступит на троянскую землю, первым и погибнет). В отличие от Протесилая, Абдерраман отделывается потерей руки, и это заставляет его быть осмотрительнее на всю оставшуюся жизнь.
Для чего мне понадобилось, чтобы исконный статус персонажа был ниже, и ещё такие его поведенческие характеристики, раскрывается в дальнейшем видоизменении этой роли. В моём представлении Абдерраман действует не наугад, а обдуманно. Он должен сообразить, что тигр, похитивший принцессу, был не тигром, а кем-то другим, должен напасть на след врага, хотя подсказки в пути возможны. Не вполне естественным для сказочных сюжетов мне представляется постыдное бегство антагониста:
Колдун был хитер, и лукавство не раз спасало ему жизнь, но после столь неожиданной встречи он растерял всю свою находчивость. И ничего лучше не мог придумать, как превратиться в песца, который быстрыми прыжками кинулся в горы. Он надеялся спастись от сабли принца, но забыл про пса, следовавшего по пятам за своим господином.
То есть он погибает всего лишь от собаки, сопровождающей героя, это не годится. Наконец, в оригинале Аббдерраман узнаёт от жены и сына погибшего колдуна, что тот превратил принцессу в вереск, какое заклинание при этом он использовал, и что при обратном превращении колдун обычно переставлял слова. За этим следует фактически гадание, а времени всё меньше:
Багровый диск солнца катился уже совсем рядом с краем неба. Стояла тишина. Холодный и влажный вечерний туман, предшественник мороза, словно пеленой окутал поля и пригорки. Все, что росло, все, что хоть краткий миг осмелилось цвести в Лапландии, было теперь обречено на смерть.
И в этот последний момент Абдерраман произносит нужные слова. Находить правильный ответ простым гаданием не в моих правилах, надо представить так, что герой обдумывает и сознательно произносит их.
Я также подумал, что такой второстепенный персонаж, как царь великанов Бум-Бали, был бы лишним. Потому что трудно тогда объяснить, что антагонист сказки, будучи магом, позволил себя пленить этому, судя по авторскому описанию, «не вполне» человеку.
Это позволило бы осуществить другой замысел. По авторскому сюжету, вернувшись вместе с принцессой, Абдерраман узнаёт, что шахские сыновья подняли мятеж, и командует его подавлением. И мятежники «закончили свои дни свинопасами у короля великанов Бум-Бали в Туране». Если в предполагаемой экранизации Бум-Бали отсутствует, то вместо мятежа должен быть заговор, который проваливается благодаря сообразительности Абдеррамана в моём воплощении этого персонажа.
Шах казнит своих сыновей (даже в голливудских фильмах мне известен только один такой пример, и то связан с безумием, здесь же все в здравом уме и твёрдой памяти). И только поле этого показана свадьба Абдеррамана и Линдагуль, и после этого они решают (как и в оригинале, но не в последний день августа, а в сентябрьское равноденствие) ввести новый обычай, причём не только для себя, но и на последующие поколения:
… королевская чета наряжалась в бедную лапландскую одежду из оленьих шкур. Чтобы и в добрые времена не забывать про злые.
И теперь я могу пояснить, «чему это учит».
Чуть ли не с самого рождения мальчику внушают мысль о его будущих обязанностях. Всем он что-то должен. В случае, если это его не убеждает, мальчика запугивают, что за такого ни одна девушка не выйдет замуж и обзывают неудачником. При воспитании девочек – противоположная ситуация. Девочке старательно внушается, что она принцесса, то есть она ценна сама по себе.
Такое я считаю несправедливым. И поэтому в данной постановке ситуация противоположна. Даже принцесса может потерять статус (а в сюжете этой сказки – и человеческую форму).
И если бы читатели знали …
Меня ведь тоже запугивали одиночеством, причиной которого могли быть как моё якобы «неправильное» поведение, так и бедность, вкупе с невысоким социальным статусом, а как я хотел другого, как я бы рад был услышать, даже если эти слова были бы произнесены злейшим врагом моих родителей: «Ты достоин любой, которую захочешь, но для этого ты должен сам идти к своему желанию». В моей трактовке образа Абдерраман, изначально будучи простым воином, поднимается по общественной лестнице, причём благодаря собственным качествам, в том числе приобретённым, и я совсем исключаю случайности, вопреки авторскому оригиналу.
Пусть это не осуществлено, хотя бы запишу. Может, кто-то другой это осуществит, кто-нибудь из моих возможных учеников, гораздо сильнее и моложе.
