Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение "Школа-гимназия, детский сад № 25", г. Симферополя
Сборник
«Сказки про Дружбу и о Дружбе»
подготовила: Сейтвелиева Д.Э.
содержание:
Сказка о том, как мальчик Ваня стал добрым
Как Баба-Яга нашла друзей и стала доброй
«Друг детства» Виктор Драгунский
«Урок дружбы» Михаил Пляцковский
Как собака друга искала
«Дружба кошки и мышки» Братья Гримм
Как Прошка друга искал и другие сказки
Сказка о дружбе и ее потере
«Зелёная плюшевая утка» Энид Блайтон
Сказка о том, как мальчик Ваня стал добрым
Жил на свете мальчик, звали его Ваня. Он был грубияном. Все-то ему было не так! Попросит его мама помочь – он нагрубит маме. Не такая каша в тарелке – нагрубит бабушке. Всем, кто его окружал, Ваня постоянно грубил. Даже игрушки он свои частенько обижал и ломал.
Ни мама Вани, ни папа – никто не знал, как справиться с этим несчастьем.
Однажды ночью, когда все крепко уснули, домашние вещи, поломанные игрушки, порванные книжки собрались под столом на кухне...
– Так дальше продолжаться не может! – запищал маленький поломанный вертолёт.
– Да уж, больно смотреть и стыдно слушать, как этот мальчишка обижает маму и бабушку, – степенно произнёс растрёпанный веник.
– Нужно помочь родителям перевоспитать Ваню! – твердо сказал старый солдатик.
– Так-то оно так, но как это сделать? Ведь мы с ним даже поговорить не можем! Он нас не услышит... – грустно вздохнула залитая молоком книга, и продолжила:
– Хотя я знаю, у кого мы сможем спросить – у большой энциклопедии, она всё знает и подскажет нам! Да вот только Ваня закинул её на самую высокую полку книжного шкафа, нам сложно будет до неё добраться!
– Ничего, мы обязательно доберёмся! Нужно решить, кто пойдёт, хорошо подготовиться к долгому пути и захватить всё самое необходимое! – сказал маленький рюкзачок.
– Верно! Верно! Верно! – зашумели все собравшиеся.
Вещи долго совещались и выбрали для долгого пути резиновую обезьянку, плюшевого медвежонка, рюкзачок и верёвочку. Не медля ни минуты, они отправились в путь. Верёвочка устроилась в рюкзачке, который надел на спину медвежонок.
Шли они долго. Обезьянка влезала на полку, привязывала там верёвочку, а медвежонок с рюкзачком медленно карабкался вслед за обезьянкой. Полка за полкой, они поднималась всё выше и выше. На одной из полок путь им преградила большая паутина.
– Что нам делать? Мы пропадём здесь! – прошептала обезьянка. – Старый паук очень злой и противный!
– Тише, ты его разбудишь! – предупредил медвежонок.
Не успел он это проговорить, как большой паук появился прямо перед ними.
Он сидел наверху, в углу, и слышал, что задумали вещи – и ему это страшно не понравилось. Паук очень любил Ванечку, ведь тот ничего не ставил на свои места, всё разбрасывал по углам и паук спокойно мог плести свою коварную паутину где угодно.
– Куда это вы направляетесь? – спросил он. – Здесь моя полка, и я вас никуда не пропущу! Убирайтесь-ка отсюда подобру-поздорову, пока я добренький!
Друзья сначала испугались, да не тут-то было!
– Дяденька паук, не ругайтесь, пожалуйста, что мы нарушили Ваш покой! – забормотал, волнуясь, плюшевый мишка. – Дяденька паук, мы Вам с большим удовольствием поможем переехать на чердак, там вам будет очень хорошо. На чердаке темно, просторно и спокойно, и паутину Вы сможете сплести, какую пожелаете!
К удивлению маленьких друзей паук сменил гнев на милость и согласился. Они тут же принялись помогать пауку с переездом. За вежливость, доброту и помощь в переезде паук предложил сплести паутинную лестницу, чтобы друзья быстрее добрались до самой верхней полки книжного шкафа. Лестница получилась прочная, но очень легкая. Обезьянка, медвежонок, верёвочка и рюкзачок уверенно продолжили свой путь, карабкаясь по ней. Вдруг они почувствовали, что лестница стала раскачиваться под ногами всё больше и больше. Они посмотрели вниз и увидели чьи-то длинные торчащие в разные стороны усы.
– Ой, кто это? – испуганно запищала верёвочка.
– Это тараканы-разбойники! Ваня как-то бросил на книжную полку недоеденный пирожок, вот его запах тараканов и привлёк. Они теперь здесь поселились и разбойничают по ночам! – зашептал медвежонок.
– Эй вы, малявки! А ну-ка остановились! Это наша полка. Мы вас через неё не пропустим! Мы знаем, что вы задумали! Не бывать этому! Ванечку нашего мы очень любим, с ним мы всегда сыты и довольны. Он для нас везде оставляет крошки да кусочки еды! Сделать Ваню вежливым и добрым мальчиком мы не позволим! – наперебой кричали тараканы.
– Извините, пожалуйста, уважаемые тараканы, вы мало знаете о добре и вежливости! – уверенно выпалила обезьянка. Тот, кто вежлив и добр, не обидит другого, всегда поможет, придет на помощь и никогда не оставит в беде. Он сочувствует, понимает, поддерживает всех, кто его окружает. И если вы действительно большие друзья с Ваней, то, перевоспитавшись, он никогда не оставит вас голодными и без своего внимания!
– Ага, как бы ни так! Так мы вам и поверили! «Не оставит»! «Не обидит»! – шумели тараканы. – Все это враки! Быть этого не может! Мы вам не верим, и продолжить свой путь не позволим! А ну, прочь отсюда! – наступали, шевелили усами и теряли терпение тараканы.
– Это ещё что за шум? – раздался грозный голос из темноты.
Все тут же замолчали и замерли. Медленно на свет выползал большой паук.
– Ваши крики и споры мне не дали уснуть даже на чердаке! Вы, тараканы-разбойники, чужие в нашем книжном шкафу, вам тут не место! Собирайте свои пожитки – и прочь с книжной полки! А когда мы перевоспитаем Ваню, уж он-то вас точно и из дома выгонит! Разбойникам нет прощения! – пригрозил паук тараканам.
Тараканы испугались и со всех ног бросились бежать кто куда.
– От вас, друзья, я узнал, что такое вежливость и доброта, – обратился паук к обезьянке, медвежонку, верёвочке и рюкзачку.
– Но ведь мы вам об этом не рассказывали! – удивлённо сказала обезьянка.
– Об этом мне рассказали ваши слова и поступки, мои юные друзья! Я помогу вам добраться до самой верхней полки и пойду с вами.
Только к рассвету наши путешественники добрались до самой верхней полки книжного шкафа. И увидели они там большую энциклопедию, которая была озарена лучами восходящего солнца.
– Знаю, знаю, зачем вы пришли ко мне, – заговорила с ними энциклопедия.
– Эта задача нелегка. Вежливости и доброте просто так не научишься, насильно вежливым не станешь, ведь это должно идти из самой души. К этому нужно прийти самостоятельно! – рассудительно проговорила она.
–Но что нам тогда делать? Весь наш путь был напрасным? – спросил медвежонок.
–Нет, спускайтесь на третью полку. Там в яркой обложке стоит книга сказок, возьмите её с собой. Пусть эта книга устроится у Вани на подушке. Когда он проснется, она обязательно привлечет его внимание. Ваня начнёт читать её и сам, и с родителями, и с сестрой, а затем потихонечку поймёт, как он был не прав. Ведь старая поговорка гласит: «Сказка – ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок!»
Обезьянка, медвежонок, верёвочка и рюкзачок поблагодарили энциклопедию, и отправились в обратный путь. Добравшись до третьей книжной полки, они нашли прекрасную книгу сказок, рассказали о своей просьбе, и та с удовольствием согласилась им помочь. Книга сказок вместе с верёвочкой расположились в рюкзачке. Обратный путь маленьким друзьям уже не казался таким страшным и сложным. Они возвращались с победой!
Всё задуманное получилось! Ване очень понравилась эта книга. Читая старые добрые сказки, он как бы посмотрел на себя со стороны, и ему стало очень стыдно.
Ваня попросил прощения у всех своих родных, подклеил все порванные книги, починил игрушки, навёл порядок в комнате и выгнал прочь тараканов. Ваня был рад, что все вокруг к нему стали относится очень ласково и с уважением. На всю жизнь он понял, что такое доброта и вежливость. Как говорится в старой сказке: «Вежливость и доброта ничего не стоят, но приносят много».
Как Баба-Яга нашла друзей и стала доброй
В одном прекрасном лесу жила вредная Баба-Яга. Со всеми она ссорилась, всех обижала и делала разные пакости. То гнездо птичкам разломает, то лисичке норку песком засыплет, то вообще, маленьких медвежат дразнить вздумает! В целом большом лесу у неё не было ни единого друга.
В том же лесу жил Старичок-Лесовичок. Полная противоположность Бабе-Яге, ну, то есть, совсем другой у него характер: добрый и справедливый. Всегда он всех мирил и всем помогал. И вот однажды, решил Старичок-Лесовичок сходить в гости к Бабе-Яге и спросить, почему же на неё все звери в лесу жалуются, никому от неё житья нет.
Нашёл он поляну, на которой стоит изба Бабы-Яги, и говорит:
- Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом!
Избушка так обрадовалась, что к ним с Бабой-Ягой наконец кто-то в гости пришёл, что аж подпрыгнула и стала очень быстро, пританцовывая, разворачиваться. Выскакивает из избушки Баба-Яга, да как крикнет:
- Кто тут мою избушку вертеть вздумал? А кому я сейчас тумаков-то надаю! А кого я ругать да обижать стану?!
- Не ругай меня, не брани, - говорит Старичок-Лесовичок, - я к тебе с миром пришёл! Хочу спросить, от чего ты со зверями лесными дружбы не водишь? Почто обижаешь их, да пакости делаешь?
- Это я их обижаю?! Да это они меня все обижают! Никто со мной играть не хочет, никто в гости не зовёт! Все только гонят прочь, да ругают!
- Как же так? А ну-ка, расскажи мне, Баба-Яга, как ты со зверями общаешься. А я уж как-то вас рассужу. Сначала, объясни, зачем ты птичкам-невеличкам гнездо разломала?
- Ну, как же… Иду я как-то утром по лесу и слышу чудное пение. Да такое оно красивое, что аж на сердце цветочки стали расцветать. Я подхожу ближе и вижу, что это птички поют. Я попросилась к ним в хор, они разрешили. Ну, я как запела! Да погромче! Аж земля задрожала, да птенцы их из гнезда вывалились. Уж как я хохотала, как потешалась! А птички разозлились и стали меня гнать! Тут-то я их гнездо и снесла с дерева! А чего они!
- Ай-ай-ай, - говорит Старичок-Лесовичок, - конечно птички обиделись, что ты беде их порадовалась! Ведь птенчики маленькие, и не смогут сами в гнездо вернуться. А родители их, птички-невелички, тоже никак им помочь не смогут…
- Ой-ой-ой! Да что же я натворила, да ещё и дома их лишила! Как стыдно мне, как горько!
- А чем же тебе лисичка не угодила?
- А лиса-то плутовка! Украла в деревне ведёрко сметаны и несёт спокойно себе в норку. Ну, я забрала, сказала, что людям верну. А самой так сметанки захотелось, что съела её с блинками. Лиса про то проведала, да отругала меня. Вот я со злости и засыпала ей норку песком.
- Как же несправедливо получилось. Лисичка-то не воровка. Она в деревне работает сторожем, во дворах у людей живность всякую от волков охраняет, за то ей люди сметанку и дают, чтоб она деток своих кормила.
-Как же так? Выходит что не лисичка воровка, а я…
Покраснела Баба-Яга так, что стала похожа на мухомор. А Старичок-Лесовичок отвечает:
- Выходит, что так. Прежде чем осудить кого-то, нужно подумать много раз, да спросить. А медвежат за что дразнила? Вот, малыши, плачут который день, из дому выйти боятся!
- А эти поганцы сами меня первые дразнили! Вот тут уж не за что меня ругать!
- Да как же не за что! Медвежата в кустах малины нашли зеркальце, которое девочка деревенская обронила, да сами себе рожицы и корчили, развлекались, чем могли, ведь нет у них никаких игрушек больше.
Тут уже Баба-Яга не выдержала, разрыдалась да как давай причитать:
- Вот я окаянная, вот невежа! Вот злыдня эдакая!
А Старичок-Лесовичок улыбнулся и говорит:
- Не убивайся ты так, горю твоему легко помочь. Ты ошибки свои исправь, извинись да со всеми помирись.
Послушалась Баба-Яга мудрого совета, стала думать, как ей исправляться.
Перво-наперво, сколотила она скворечник для птичек, душистой соломки внутрь положила, цветочков луговых, да расписала самыми яркими красками. Вторым делом – напекла блинков на маслице, да полила их самым вкусным малиновым вареньем. А третьим делом – смастерила игрушек всяких разных, да качели для медвежат, чтоб не скучно им было в лесу.
Пришла сначала к птичкам, смотрит, плачут, бедняжки, детки на земле сидят, замёрзли совсем, греют их родители своими маленькими крылышками. А в небе туча грозовая растёт да надвигается. Говорит им Баба-Яга:
- Простите вы меня, птички, виновата я! Посмеялась над вашими деточками, да на беду горькую обрекла! Я вину свою искупить хочу! Смастерила я вам новый дом, лучше прежнего. Ни ветер вам теперь, ни дождь не страшен.
Прикрепила она скворечник к дереву крепко-накрепко, отогрела птенчиков да посадила в домик. Залетели в него и птички, песни звонкие запели, обрадовались! Тут же простили Бабу-Ягу и говорят:
- Не злимся мы на тебя больше. Приходи к нам в гости, мы тебя тоже научим песни петь!
Обрадовалась тут и Баба-Яга! Наконец-то её в гости пригласили, впервые в жизни. Это было так приятно. Она пообещала наведаться к ним на днях, и пошла дальше.
Теперь очередь настала лисичке домик в порядок привести да прощения попросить. Глядит, сидит она со своими лисятами возле норки, пытается песок достать, а он всё назад сыплется. Взяла Баба-Яга веник, вымела весь песок и говорит лисичке:
- Прости ты меня, сестричка, оклеветала я тебя! За это принесла я вам с лисятами блинков масляных да с вареньицем малиновым, самым вкусным.
- Спасибо тебе, Баба-Яга, проходи к нам в дом, выпей с нами чаю!
Не ожидала Баба-Яга такой доброты к себе, аж слёзы покатилась из глаз. Попила она чаю, откланялась, да пошла с медвежатами мириться.
Пришла на поляну, а их нет. Начала тогда Баба-Яга качели-карусели устанавливать всякие разные. Такой стук и шум подняла, что стало медвежатам любопытно, что ж там такое происходит. Выходят они на полянку, а там! Красота-то какая! Целая детская площадка с горками, качельками да песочницей! Запищали малыши от восторга, вприпрыжку побежали на площадку. Да такой смех и визг подняли, что вся лесная детвора туда сбежалась.
Подошли дети к Бабе-Яге и говорят:
- Спасибо Вам, бабушка, Вы такая добрая! Пойдёмте с нами играть!
Бабу-Ягу ещё никогда не называли бабушкой, всё чаще ведьмой, да каргой злющей. Ей стало так приятно и радостно, что она решила так и оставаться доброй.
А Старичок-Лесовичок смотрит из-за дерева на неё, да нарадоваться не может.
Вот так Баба-Яга из злой карги превратилась в добрую бабушку. Ведь тот, кто другого обидит, никогда друга не найдёт. А к тому, кто с добром приходит, во много раз больше добра вернётся.
«Друг детства» Виктор Драгунский
Когда мне было лет шесть или шесть с половиной, я совершенно не знал, кем же я в конце концов буду на этом свете. Мне все люди вокруг очень нравились и все работы тоже. У меня тогда в голове была ужасная путаница, я был какой-то растерянный и никак не мог толком решить, за что же мне приниматься.
То я хотел быть астрономом, чтоб не спать по ночам и наблюдать в телескоп далекие звезды, а то я мечтал стать капитаном дальнего плавания, чтобы стоять, расставив ноги, на капитанском мостике, и посетить далекий Сингапур, и купить там забавную обезьянку. А то мне до смерти хотелось превратиться в машиниста метро или начальника станции и ходить в красной фуражке и кричать толстым голосом:
– Го-о-тов!
Или у меня разгорался аппетит выучиться на такого художника, который рисует на уличном асфальте белые полоски для мчащихся машин. А то мне казалось, что неплохо бы стать отважным путешественником вроде Алена Бомбара и переплыть все океаны на утлом челноке, питаясь одной только сырой рыбой. Правда, этот Бомбар после своего путешествия похудел на двадцать пять килограммов, а я всего-то весил двадцать шесть, так что выходило, что если я тоже поплыву, как он, то мне худеть будет совершенно некуда, я буду весить в конце путешествия только одно кило. А вдруг я где-нибудь не поймаю одну-другую рыбину и похудею чуть побольше? Тогда я, наверно, просто растаю в воздухе как дым, вот и все дела.
Когда я все это подсчитал, то решил отказаться от этой затеи, а на другой день мне уже приспичило стать боксером, потому что я увидел в телевизоре розыгрыш первенства Европы по боксу. Как они молотили друг друга – просто ужас какой-то! А потом показали их тренировку, и тут они колотили уже тяжелую кожаную «грушу» – такой продолговатый тяжелый мяч, по нему надо бить изо всех сил, лупить что есть мочи, чтобы развивать в себе силу удара. И я так нагляделся на все на это, что тоже решил стать самым сильным человеком во дворе, чтобы всех побивать, в случае чего.
Я сказал папе:
– Папа, купи мне грушу!
– Сейчас январь, груш нет. Съешь пока морковку.
Я рассмеялся:
– Нет, папа, не такую! Не съедобную грушу! Ты, пожалуйста, купи мне обыкновенную кожаную боксерскую грушу!
– А тебе зачем? – сказал папа.
– Тренироваться, – сказал я. – Потому что я буду боксером и буду всех побивать. Купи, а?
– Сколько же стоит такая груша? – поинтересовался папа.
– Пустяки какие-нибудь, – сказал я. – Рублей десять или пятьдесят.
– Ты спятил, братец, – сказал папа. – Перебейся как-нибудь без груши. Ничего с тобой не случится.
И он оделся и пошел на работу.
А я на него обиделся за то, что он мне так со смехом отказал. И мама сразу же заметила, что я обиделся, и тотчас сказала:
– Стой-ка, я, кажется, что-то придумала. Ну-ка, ну-ка, погоди-ка одну минуточку.
И она наклонилась и вытащила из-под дивана большую плетеную корзинку; в ней были сложены старые игрушки, в которые я уже не играл. Потому что я уже вырос и осенью мне должны были купить школьную форму и картуз с блестящим козырьком.
Мама стала копаться в этой корзинке, и, пока она копалась, я видел мой старый трамвайчик без колес и на веревочке, пластмассовую дудку, помятый волчок, одну стрелу с резиновой нашлепкой, обрывок паруса от лодки, и несколько погремушек, и много еще разного игрушечного утиля. И вдруг мама достала со дна корзинки здоровущего плюшевого Мишку.
Она бросила его мне на диван и сказала:
– Вот. Это тот самый, что тебе тетя Мила подарила. Тебе тогда два года исполнилось. Хороший Мишка, отличный. Погляди, какой тугой! Живот какой толстый! Ишь как выкатил! Чем не груша? Еще лучше! И покупать не надо! Давай тренируйся сколько душе угодно! Начинай!
И тут ее позвали к телефону, и она вышла в коридор.
А я очень обрадовался, что мама так здорово придумала. И я устроил Мишку поудобнее на диване, чтобы мне сподручней было об него тренироваться и развивать силу удара.
Он сидел передо мной такой шоколадный, но здорово облезлый, и у него были разные глаза: один его собственный – желтый стеклянный, а другой большой белый – из пуговицы от наволочки; я даже не помнил, когда он появился. Но это было не важно, потому что Мишка довольно весело смотрел на меня своими разными глазами, и он расставил ноги и выпятил мне навстречу живот, а обе руки поднял кверху, как будто шутил, что вот он уже заранее сдается…
И я вот так посмотрел на него и вдруг вспомнил, как давным-давно я с этим Мишкой ни на минуту не расставался, повсюду таскал его за собой, и нянькал его, и сажал его за стол рядом с собой обедать, и кормил его с ложки манной кашей, и у него такая забавная мордочка становилась, когда я его чем-нибудь перемазывал, хоть той же кашей или вареньем, такая забавная милая мордочка становилась у него тогда, прямо как живая, и я его спать с собой укладывал, и укачивал его, как маленького братишку, и шептал ему разные сказки прямо в его бархатные тверденькие ушки, и я его любил тогда, любил всей душой, я за него тогда жизнь бы отдал. И вот он сидит сейчас на диване, мой бывший самый лучший друг, настоящий друг детства. Вот он сидит, смеется разными глазами, а я хочу тренировать об него силу удара…
– Ты что, – сказала мама, она уже вернулась из коридора. – Что с тобой?
А я не знал, что со мной, я долго молчал и отвернулся от мамы, чтобы она по голосу или по губам не догадалась, что со мной, и я задрал голову к потолку, чтобы слезы вкатились обратно, и потом, когда я скрепился немного, я сказал:
– Ты о чем, мама? Со мной ничего… Просто я раздумал. Просто я никогда не буду боксером.
«Урок дружбы» Михаил Пляцковский
Жили два воробья: Чик и Чирик. Однажды Чику пришла посылка от бабушки.
Целый ящик пшена. Но Чик об этом ни словечка не сказал своему приятелю.
«Если я пшено раздавать буду, то себе ничего не останется», – подумал он. Так и склевал все зернышки один. А когда ящик выбрасывал, то несколько зернышек все же просыпалось на землю.
Нашел эти зернышки Чирик, собрал в пакетик аккуратно и полетел к своему приятелю Чику.
– Здравствуй, Чик! Я сегодня нашел десять зернышек пшена. Давай их поровну разделим и склюем.
– Не надо… Зачем?.. – стал отмахиваться крылышками Чик. – Ты нашел – ты и ешь!
– Но мы же с тобой друзья, – сказал Чирик. – А друзья все должны делить пополам. Разве не так?
– Ты, наверно, прав, – ответил Чик. Ему стало очень стыдно. Ведь он сам склевал целый ящик пшена и не поделился с другом, не дал ему ни одного зернышка. А сейчас отказаться от подарка приятеля – это значит обидеть его. Взял Чик пять зернышек и сказал:
– Спасибо тебе, Чирик! И за зернышки, и за урок… дружбы…
Как собака друга искала
Давно-давно в лесу жила собака. Одна-одинешенька. Скучно ей было.
Захотелось собаке друга себе найти. Такого друга, который ничего не боялся бы.
Встретила собака в лесу зайца и говорит ему:
— Давай, зайка, с тобой дружить, вместе жить!
— Давай, — согласился зайка.
Вечером нашли они себе местечко для ночлега и легли спать. Ночью бежала мимо них мышь, собака услышала шорох да как вскочит, как залает громко. Заяц в испуге проснулся, уши от страха трясутся.
— Зачем лаешь? — говорит собаке. — Вот услышит волк, придет сюда и нас съест.
— Неважный это друг, — подумала собака. — Волка боится. А вот волк, наверное, никого не боится.
Утром распрощалась собака с зайцем и пошла искать волка. Встретила его в глухом овраге и говорит:
— Давай, волк, с тобой дружить, вместе жить!
— Что ж! — отвечает волк. — Вдвоем веселее будет.
Ночью легли они спать. Мимо лягушка прыгала, собака услышала да как вскочит, как залает громко.
Волк в испуге проснулся и давай ругать собаку:
— Ах ты, такая-разэтакая! Услышит медведь твой лай, придет сюда и разорвет нас.
— И волк боится, — подумала собака. — Уж лучше мне подружиться с медведем.
Пошла она к медведю:
— Медведь-богатырь, давай дружить, вместе жить!
— Ладно, — говорит медведь. — Пошли ко мне в берлогу.
А ночью собака услышала, как мимо берлоги уж полз, вскочила и залаяла.
Медведь перепугался и ну бранить собаку:
— Перестань, перестань! Придет человек, шкуры с нас снимет.
— Ну и дела! — думает собака. — И этот оказался трусливым.
Сбежала она от медведя и пошла к человеку:
— Человек, давай дружить, вмести жить!
Согласился человек, накормил собаку, теплую конуру ей построил возле своей избы.
Ночью собака лает, дом охраняет. А человек не ругает ее за это — спасибо говорит.
С тех пор собака и человек живут вместе.
«Дружба кошки и мышки» Братья Гримм
Кошка познакомилась с мышкой и столько пела ей про свою великую любовь и дружбу, что мышка наконец согласилась поселиться с нею в одном доме и завести общее хозяйство. «Да, вот к зиме нужно бы нам наготовить припасов, а не то голодать придется, — сказала кошка. — Ты, мышка, не можешь ведь всюду ходить. Того гляди, кончишь тем, что в мышеловку угодишь».
Добрый совет был принят и про запас куплен горшочек жиру. Но не знали они, куда его поставить, пока наконец после долгих рассуждений кошка не сказала: «Я не знаю места для хранения лучше кирхи: оттуда никто не отважится украсть что бы то ни было; мы поставим горшочек под алтарем и примемся за него не прежде, чем нам действительно понадобится».
Итак, горшочек поставили на хранение в верном месте; но немного времени прошло, как захотелось кошке отведать жирку, и говорит она мышке: «Вот что я собиралась тебе сказать, мышка: звана я к сестре двоюродной на крестины; она родила сынка, белого с темными пятнами — так я кумой буду. Ты пусти меня сегодня в гости, а уж домашним хозяйством одна позаймись». — «Да, да, — отвечала мышь, — ступай себе с Богом; а если что вкусное скушать доведется, вспомни обо мне: я и сама бы не прочь выпить капельку сладкого красного крестинного винца».
Все это были выдумки: у кошки не было никакой двоюродной сестры, и никто не звал ее на крестины. Пошла она прямехонько в кирху, пробралась к горшочку с жиром, стала лизать и слизала сверху жирную плёночку. Потом прогулялась по городским крышам, осмотрелась кругом, а затем растянулась на солнышке, облизываясь каждый раз, когда вспоминала о горшочке с жиром.
Только ввечеру вернулась она домой. «Ну, вот ты и вернулась, — сказала мышь, — верно, весело денек провела». — «Да, недурно», — отвечала кошка. «А как звали новорожденного?» — «Початочек», — коротко отвечала кошка. «Початочек?! — воскликнула мышь. — Вот так удивительно странное имя! Или оно принято в вашем семействе?» — «Да о чем тут рассуждать? — сказала кошка. — Оно не хуже, чем Крошкокрад, как зовут твоих крестников».
Немного спустя опять одолело кошку желание полакомиться. Она сказала мышке: «Ты должна оказать мне услугу и еще раз одна позаботиться о хозяйстве: я вторично приглашена на крестины и не могу отказать, так как у новорожденного отметина есть: белое кольцо вокруг шеи».
Добрая мышь согласилась, а кошка позади городской стены проскользнула в кирху и съела с полгоршочка жиру. «Вот уж именно ничто так не вкусно, как то, что сама в свое удовольствие покушаешь», — сказала она, очень довольная своим поступком.
Когда она вернулась домой, мышь опять ее спрашивает: «Ну, а как этого детеныша нарекли?» — «Середочкой», — отвечала кошка. «Середочкой?! Да что ты рассказываешь?! Такого имени я отродясь не слыхивала и бьюсь об заклад, что его и в святцах-то нет!»
А у кошки скоро опять слюнки потекли, полакомиться захотелось. «Бог любит троицу! — сказала она мышке. — Опять мне кумой быть приходится. Детеныш весь черный как смоль и только одни лапки у него беленькие, а на всем туловище ни одного белого волоска не найдется. Это случается в два года раз: ты бы отпустила меня туда». — «Початочек, Середочка… — отвечала мышь. — Это такие имена странные, что меня раздумье берет». — «Ты все торчишь дома в своем темно-сером байковом халате и со своей длинной косицей, — сказала кошка, — и причудничаешь: вот что значит днем не выходить из дому».
Мышка во время отсутствия кошки убрала все комнатки и весь дом привела в порядок, а кошка-лакомка дочиста вылизала весь горшочек жиру.»Только тогда на душе и спокойно, когда все съешь», — сказала она себе и лишь позднею ночью вернулась домой, сытая-пресытая.
Мышка сейчас же спросила, какое имя дали третьему детенышу. «Оно тебе, верно, тоже не понравится, — отвечала кошка, — малютку назвали Последышек». — «Последышек! — воскликнула мышь. — Это самое подозрительное имя. Я его что-то до сих пор не встречала. Последышек! Что бы это значило?» Она покачала головой, свернулась калачиком и легла спать.
С той поры никто уже кошку больше не звал на крестины, а когда подошла зима и около дома нельзя было найти ничего съестного, мышка вспомнила о своем запасе и сказала: «Пойдем, кисонька, проберемся к припасенному нами горшочку с жиром, то-то вкусно покушаем». — «О, да, — отвечала кошка, — вкусно будет! Так же вкусно, как если бы ты свой тонкий язычок в окошко высунула».
Они отправились, а когда дошли до цели, то нашли горшочек, хотя и на своем месте, но совсем пустым. «Ах, — сказала мышь, — теперь я вижу, что случилось: теперь мне ясно, какой ты мне истинный друг! Ты все пожрала, когда на крестины ходила: сперва почала, потом до середочки добралась, затем…» — «Замолчишь ли ты?! — вскричала кошка. — Еще одно слово — и я тебя съем!»
У бедной мышки уже на языке вертелось: «Последышек!» — и едва сорвалось у нее это слово, как одним прыжком подскочила к ней кошка, схватила ее и… проглотила.
Вот так-то! Чего только на свете не бывает!..
Как Прошка друга искал и другие сказки
Как Прошка друга искал
Не было у зайца Прошки друга, вот он и решил:
– Пойду друга искать!
Ходил-ходил, искал-искал… У бобра – бобрята, семья большая, ему не до Прошки. У аиста – аистята. Хлопот полон рот. Кормить надо, учить летать надо. Некогда ему с Прошкой дружить.
Пошёл Прошка дальше. Повстречался ему лось.
– Лось, давай с тобой дружить! – предложил заяц лосю.
– Ты, Прошка, всем хорош, – ответил ему лось, – но уж больно маленький. Вот подрасти немного, стань хотя бы с пол меня, тогда и подружимся.
Весь день ходил Прошка, друга искал, но так и не нашёл.
Наконец пришёл к лесному озеру, сел и заплакал.
Вдруг из воды высунулась лягушка.
– Ква! О чём плачешь, заяц? Иль беда какая?
– Ой, беда, лягушка, беда! На кого ни погляжу, у каждого друг есть. А у меня нет. Два дня искал и всё без толку!..
– Два дня – это что! – вздохнула лягушка. – У меня вот тоже друга нет. Так я уже целую неделю ищу… А давай вместе искать!
– Как это?
– А так. Я налево по берегу озера поскачу, а ты – направо. Я, кого встречу, тому буду про тебя хорошее говорить, а ты обо мне тоже хорошее говори, мол, почему бы вам с лягушкой не подружиться? Она такая добрая и одинокая!..
– Ну придумала! Ну голова! – загорелся Прошка – Это о себе хорошее говорить неудобно, а о другом – пожалуйста! Я о тебе такого наговорю, такого наговорю… хорошего. Вот увидишь!
И стали заяц с лягушкой друга искать. Заяц каждому лягушку расхваливает, а лягушка – зайца.
День они так ходили. И два. И три.
Ходят по лесу заяц и лягушка, нахваливают друг друга почём зря. А вечером сойдутся на берегу озера, рассказывают один другому, что видели, с кем говорили, что приключилось за день. До поздней ночи сидят, разойтись не могут.
Неделя так прошла. И ещё неделя. Понравилось зайцу с лягушкой на берегу озера сидеть, свои дела обсуждать, спрашивать друг у друга совета.
А тут как-то приходят они на своё любимое место, а там ёж со своим приятелем кротом расселись у пенька, в шахматы играют. А старый глухарь на сосне сидит, умные советы даёт.
– Вот они! – закричал глухарь, завидев зайца и лягушку.
– Ну, наконец-то! А мы вас ждём. Ну-ка, подойдите поближе! – сказал ёж строгим голосом и что-то шепнул на ухо кроту.
– Да, да! – сказал крот. – Подойдите, поговорить надо! Объясните нам, что это вы ходите по лесу, что-то ищете?
– Ищем, ищем! – говорит заяц. – Я вот для лягушки друга ищу, а она – для меня. Разве нельзя?
– Почему нельзя? Можно. И даже нужно, – сказал ёж и улыбнулся. – Только вы ведь уже нашли то, что искали, глупые вы звери.
– Да? – удивился заяц. – А где же тогда наши друзья?
– А вот! – сказал крот. – Ты – друг лягушки, а она – твой друг.
И тут заяц Прошка расхохотался:
– Слушай, лягушка, а может, они правы? Ищем, ищем!.. А кого нам искать? Мы ведь уже нашли друг друга.
– Хочешь, – предложил заяц, – я тебе морковку принесу?
– А я тебя квакать научу. Хочешь?
– Ещё бы!
Конечно же, квакать заяц так и не научился. И лягушка морковку есть не стала. Но друзьями они стали не разлей вода!
Правда, вредная ворона не смогла не прокаркать:
– Мы, мол, вороны, живём триста лет, но никогда я не слышала, чтобы уважающий себя заяц подружился с какой-то лягушкой. Какой позо-р-р-р! – кричала она Прошке. – Ты бы ещё с рыбой дружбу завёл! Ха-ха-ха!
Но Прошка не обращал на это никакого внимания. Да и другие звери тоже. Им нравилось, что у Прошки появился настоящий друг.
Нашёл! Захотел найти и нашёл!
Молодец!
Сказка о дружбе и ее потере
Жили-были два муравья Мур и Рум. Они были очень большими друзьями и превыше всего ценили свою дружбу. Однажды встретили Мур и Рум старого Богомола и рассказали ему о своей дружбе.
- Так вы думаете, что нет ничего на свете, что смогло бы разрушить вашу дружбу?
- Мы уверены – что бы ни случилось, наша дружба не может исчезнуть! – говорили муравьи. – Можешь как угодно испытать нас, дружба останется несокрушимой.
- Вы хотите подвергнуть вашу дружбу испытанию? – спросил Богомол. – Стоит ли? Если вы потеряете вашу дружбу, восстановить ее будет очень сложно.
- Мы не боимся испытаний. Проверь нас! – настаивали муравьи. – А если наша дружба не выдержит, значит, она не нужна нам.
- Ну что же, хорошо. Но потом пеняйте только на себя, - сказал Богомол. – Пойдемте к Пчеле-Колдунье, и пусть она с помощью своего волшебства подвергнет вас испытаниям. Посмотрим, устоит ли ваша дружба.
Отправились Мур и Рум к Пчеле и рассказали ей о своем желании доказать Богомолу, что нет вещи, способной уничтожить их дружбу. Подумала Пчела-Колдунья и сказала:
- Хорошо, я устрою вам семь испытаний. Проверим крепость вашей дружбы. Вот первое испытание - и зажужжала заклинанья:
Елики-горелики,
Лики-рели-ка!
Сохранится ль дружба
Существ без языка?
Она тихонько коснулась муравьев своим жалом и – они забыли язык, на котором общались. Но ничуть не повредило это дружбе муравьев. Они сумели прекрасно обойтись без слов и быстро научились понимать друг друга.
Тогда Пчела-Колдунья вернула муравьям способность общаться на своем языке и прожжужала новые заклинания, наводя чары для второго испытания:
Елики-горелики,
Лики-рели–ка-тож!
Прозвучите в речи
Грубость, обида и ложь!
Стали муравьи оскорблять друг друга и обвинять в том, чего никогда не было. Более того: даже обычные слова казались им оскорблением, потому что стали они очень обидчивыми, и уже, казалось, приходит конец их дружбе. Но друзьям удалось остановиться, потому что поняли они, что нет за их словами злобы. Они сумели простить друг другу дерзкие и несправедливые слова, и дружба их устояла.
На третий раз Пчела разбудила в их душах злобу. "Теперь-то точно поссорятся!" – подумала она. Но Мур и Рум излили свою ярость, переломав сухие травинки и палочки, и, освободившись от нее, обнялись снова. Растерялась было Пчела-Колдунья. Однако сняв заклятье грубости и обмана с муравьиных речей, попыталась в четвертый раз: вызвала она у муравьев сильнейший страх перед миром. Долго Мур и Рум не решались вылезти из-под листочков, где прятались от всех окружающих опасностей и друг от друга. И все же вылезли они – и объединились: вдвоем не так страшно. И дружба победила страх. Ничего не смогли поделать с муравьиной дружбой и жажда власти ("кто главнее?"), вызванная в их сердцах Колдуньей, и переживания горя.
Перед седьмым испытанием всерьез задумалась Пчела-Колдунья: какие же еще навести чары? Тогда старый Богомол сказал ей:
- Одно только уничтожит их дружбу…
- Мои чары пробуждают только то, что есть в них самих, - оговорилась Пчела.
- Это я помню. И беспокоюсь: сможешь ли ты потом вернуть все, как было?
Пошептались они о чем-то с Пчелой и высказали муравьям свои сомнения в необходимости последнего колдовства. Однако Мур и Рум, как никогда уверенные в силе своей дружбы, настаивали на последнем, седьмом, испытании.
Делать нечего. В последний раз взялась ворожить Пчела:
Елики-горелики.
Лики-рели–ка-иста -ми!
Станьте, муравьи,
Ныне…
И Пчела произнесла самое важное слово заклятия (догадайтесь – какое?). И сама подивилась результату: отвернулись бывшие друзья друг от друга и уползли в разные стороны. Как ни старалась Пчела, не удалось ей расколдовать Мура и Рума и восстановить дружбу.
Почему? Потому что разбуженное ею в сердцах бывших друзей качество разрушает все – даже самые добрые отношения. Потому что как болезнь проникает оно в душу и отделяет одно живое существо от всех других живых существ. Потому что враждебно это качество всякому искреннему и доброму общению. Никакая дружба не устоит, если просыпается в душе….
«Зелёная плюшевая утка» Энид Блайтон
Зелёная плюшевая утка жила в детской вместе с другими игрушками. У неё были зелёные плюшевые крылья, зелёный плюшевый хвост, красное плюшевое горлышко и жёлтый пластмассовый клюв. А ещё плюшевая утка умела крякать. Стоило нажать ей на брюшко, как она начинала громко кричать: «Кря-кря-кря!» — точь-в-точь как настоящие утки.
Её соседи-игрушки не умели крякать, и ни у кого из них не было такого громкого и красивого голоса. Коричневый плюшевый мишка мог только тихонько рычать: «Р-р-р-р», когда его клали на спину. Кудрявая кукла Эмелина когда-то могла тоненько пищать: «Ма-ма», но, с тех пор как её уронили на пол, она потеряла голос, и теперь у неё получались только жалобные вздохи: «А-а-а-ай!» А розовый резиновый пупс даже пищать не умел, не то что рычать или крякать.
Однако ночью, когда хозяева игрушек малыш Поль и его сестричка Маргарет сладко засыпали в своих постельках, а тёмную детскую освещал только тусклый огонёк ночника, все игрушки принимались болтать друг с другом. Ещё бы! За день происходило столько всего, и до утра надо было успеть обсудить все новости. По-настоящему игрушки разговаривали по ночам, а днём они могли только пищать, крякать или рычать.
Зелёная плюшевая утка обычно не участвовала в их болтовне. Она слишком гордилась собой, чтобы становиться на одну доску с прочими обитателями детской. И немудрено! Маленькому Полю так нравился её голос, что он не меньше ста раз в день нажимал ей на брюшко, чтобы услышать громкое: «Кря-кря-кря!». Маргарет тоже любила её больше всех игрушек. Когда детей звали пить чай с плюшками, она всегда брала с собой утку и сажала её на соседний стульчик. А сегодня, когда девочка пришла попрощаться перед сном со своими игрушками, она погладила утку по зелёной плюшевой спинке и сказала:
— Ты самая лучшая утка на свете! Ты крякаешь, как самые настоящие, всамделишные утки!
Услышав это, утка раздулась от гордости и так высоко задрала свой жёлтый пластмассовый клюв, что остальные игрушки не смели даже подойти к ней.
Однако спесь так и распирала её, и молчать до утра ей было не под силу.
— Вы слышали, как меня назвала Маргарет? — хвастливо сказала она. — Она назвала меня самой лучшей! А ещё она говорила, что я крякаю, как всамделишная утка!
— Мы слышали! — перебил её розовый Пупс, а коричневый мишка покачал головой и грустно сказал:
— Постарайся поскорее забыть об этом. Негоже плюшевой игрушке тягаться с настоящими птицами.
— Забыть?! — возмущённо крикнула утка. — С какой стати? Наоборот, я всегда-всегда буду помнить, что я ничем не хуже всамделишной утки! А ещё Маргарет говорила, что я...
— Перестань хвастать! — сердито прикрикнул на неё резиновый пупс. — И не вздумай опять показывать нам, как ты замечательно крякаешь, не то у Эмелины разболится голова. Мы и так слушаем твой несносный кряк целый день с утра до вечера!
— Ах вот как?! — воскликнула утка. — Тебе не нравится мой замечательный кряк? Так вот что я вам скажу: вы всё просто-напросто мне завидуете! Вам досадно, что Маргарет любит меня больше всех! Она сказала, что я самая лучшая утка на свете!
— Маленькие дети иногда говорят глупости, а тебе нравится их повторять! — вмешалась в спор кукла Эмелина. — Наверняка Маргарет ни разу в жизни не видела живых уток, иначе она не сказала бы тебе, что ты ничем не отличаешься от них. Ты ни капельки, вот ни настолечко не похожа на всамделишную утку! Когда я стояла на полке в — магазине, напротив нашей стеклянной витрины был — большой пруд, и там плавали настоящие утки. Они были серые, белые, пёстрые, но среди них не было ни одной утки зелёного цвета. А знаешь почему? Да потому, что зелёных уток не бывает! И крякаешь ты совсем не так, как те утки, что плавают в пруду!
Услышав это, плюшевая утка ужасно рассердилась. От злости она на минуту лишилась дара речи и только молча разевала свой пластмассовый клюв. Наконец она оглушительно крякнула и заявила:
— Всё это неправда! Вам просто завидно, и вы не хотите признаться, что я гораздо лучше вас! И вообще вы все мне ужасно надоели! Вот если бы я могла уйти из этой тесной душной детской и поселиться на пруду вместе с моими родичами-утками!
— Ах вот как! Ты хочешь жить с настоящими утками? — грустно покачал головой плюшевый мишка. — Тогда тебе придётся плавать в воде, глотать лягушек и нести яйца. Кстати, ты умеешь нести яйца?
— Какие ещё яйца? Конечно нет! — презрительно фыркнула плюшевая утка.
— Вот видишь! А ещё хочешь сравняться с живыми водоплавающими утками! — захихикал резиновый пупс. — Кстати, а ты умеешь плавать?
Плюшевая утка растерялась. Она не знала, что ответить.
— Не знаю, — пробормотала она, — я никогда не пробовала... Но я думаю, у меня получится...
— А ты можешь есть лягушек? — спросила Эмелина.
— Какой ужас! — вскричала утка. — Разумеется, нет! В клюв не возьму никогда такую гадость!
— Ха-ха-ха! Ты не умеешь нести яйца, не можешь есть лягушек и ни разу не пробовала плавать. С какой же стати ты утверждаешь, что ты как две капли воды похожа на всамделишных уток? — ехидно засмеялся розовый пупс.
— Ха-ха-ха! — засмеялись и все остальные игрушки.
Это было уж слишком для спесивой плюшевой утки. Она ещё больше позеленела от злости и закричала:
— А Маргарет говорила, что я ничем не хуже и даже лучше настоящих уток! И вообще я самая-самая лучшая утка на свете! И я уверена, что стоит мне постараться, и я смогу нести яйца! Смогу глотать лягушек! Смогу плавать! Я всё смогу, если только хорошенько постараюсь!
— Ну давай, постарайся снести яйцо, — сказала Эмелина. — Хорошенько постарайся! Может, у тебя и впрямь получится?
Плюшевая утка присела на коврик возле кроватки, где спала Маргарет, и стала тужиться. Она тужилась и тужилась изо всех сил, но снести яйцо ей так и не удалось. Игрушки были очень разочарованы. Но больше всех расстроилась зелёная плюшевая утка.
— А теперь попробуй проглотить лягушку, — предложил ей коричневый мишка, грустно качая головой.
— А где их берут? — спросила утка.
Игрушки пожали плечами. Никто из них не знал, где можно найти лягушек, как их добыть и как доставить в детскую.
— Ну что ж, тогда проверим, как ты умеешь плавать, — вредным голосом сказал резиновый пупс.
— С удовольствием! — крякнула утка. — Вот только где же найти воду? До пруда нам не добраться, он слишком далеко. Мы даже в ванную не сможем попасть — ведь дверь в детскую закрыта.
— Ну, это дело поправимое, — не унимался неугомонный пупс. — Пруда у нас здесь, конечно, нет, зато есть аквариум — тот самый, в котором плавают золотые рыбки!
— Точно! — воскликнула Эмелина, указывая пальчиком на аквариум.
Он стоял на низеньком столике возле окна, и в нём, слегка поблёскивая в тусклом свете ночника, дремали четыре золотые рыбки.
Но утке совсем не понравилась эта идея. Она поёжилась и неуверенно пробормотала:
— Пожалуй, поздновато для купания... И вообще надо спросить разрешения у рыбок. Вдруг им это не понравится?
— Ага! Струсила! — заверещал ехидный пупс. — Всё ясно! Ты просто обычная зелёная плюшевая врунишка! Ты не умеешь плавать! И ты ни капельки, ни вот настолечко не похожа на всамделишную утку!
Такого позора плюшевая утка перенести не могла. Она ужасно разозлилась. Так разозлилась, что тут же вскарабкалась на маленький столик, где стоял аквариум, и с отчаянным кряком бросилась в воду.
ПЛЮХ!!!
Все игрушки затаили дыхание. Утка изо всех сил колотила по воде зелёными плюшевыми крыльями и громко кричала:
— Видите? Видите? Я плыву! Я плыву! Плыву!
Она и вправду сумела доплыть от одной стенки аквариума до другой. Вот это было торжество! Утка широко разинула свой жёлтый пластмассовый клюв, чтобы изо всех сил крикнуть, что она самая настоящая утка на свете, как вдруг... её мягкий зелёный плюш постепенно пропитался водой, и игрушечная утка, намокшая и отяжелевшая, стала погружаться на дно аквариума.
— Кря-кря-ул! — в ужасе закричала она. — Тону! Спасите! Помогите!
Игрушки ужасно перепугались. Но больше всех — золотые рыбки: они окружили тонущую утку и в страхе широко разевали рты, но не могли издать ни звука: ведь, как известно, рыбы не умеют разговаривать.
Утка медленно уходила на дно аквариума. Сначала скрылся её зелёный хвостик, потом красное горлышко. Наконец она вся очутилась под водой — наружу торчал только жёлтый пластмассовый клюв. Так и утонула бы хвастливая плюшевая утка, если бы на помощь ей неё пришли три маленькие резиновые лягушки, с которыми Поль любил играть в ванной во время купания. Лягушки всё это время тихонько сидели в уголке и не вмешивались в спор. Честно говоря, они побаивались, что игрушки предложат плюшевой хвастунье проглотить их — за неимением настоящих лягушек.
Хотя лягушки и опасались быть проглоченными, но вообще-то они вовсе не были трусихами. Когда утка стала тонуть, они вспрыгнули на столик и храбро бросились в аквариум. Они поднырнули под её зелёное плюшевое брюшко и стали изо всех сил выталкивать её наверх. Когда бедная перепуганная утка наконец очутилась на поверхности воды, резиновый пупс и кукла Эмелина ухватили её за плюшевые крылья и вытащили из аквариума.
— Всё хорошо, что хорошо кончается! — хором воскликнули игрушки, а плюшевый мишка грустно покачал головой и жалобно прорычал:
— Прости нас, утка, за то, что мы дразнили тебя! Мы больше не будем! Честное слово!
Мокрая утка сидела на полу в луже воды и горько плакала:
— Я ни капельки не похожа на настоящую утку! Я не могу нести яйца! Не могу глотать лягушек! Я даже не умею плавать!
— Зато ты умеешь крякать! — постарался утешить её розовый пупс. — Давай-ка крякни погромче, чтобы мы все услышали, что твой кряк точь-в-точь такой же, как у всамделишных уток!
Утка разинула пластмассовый клюв и приготовилась как следует крякнуть, но — о ужас! — не смогла издать ни звука! Как она ни старалась, кряка не получалось. Из клюва выходило только едва слышное шипение. Бедная утка совсем расстроилась. Она насквозь промокла и очень замёрзла в воде. Игрушки опасались, что она простудится и заболеет. Они укутали её кукольными одеялами и положили на коврик. Утка немножко обсохла и согрелась, но голос к ней так и неё вернулся.
— Всё пропало, — печально сказала она, и слёзы снова потекли из её стеклянных пуговичных глаз. — Я не могу нести яйца, не могу глотать лягушек, не умею плавать, и вот теперь я ещё и разучилась крякать! Какой от меня теперь прок! Завтра меня отнесут на кухню и выкинут в мусорное ведро! Туда мне и дорога!
— Не говори так! — закричали игрушки, наперебой стараясь её утешить. — Ты самая лучшая утка на свете, и все мы очень любим тебя. Не надо горевать и плакать. Хочешь, мы сделаем тебя королевой игрушек? — И они надели на утку корону из золотой бумаги и посадили её на трон — большой турецкий барабан, который папа недавно купил Полю на день рождения.
Утка со слезами на глазах благодарила друзей за их доброту. Но всё-таки ей было очень грустно, что она не может на радостях крякнуть самым настоящим королевским кряком.
Так закончились ночные похождения зелёной плюшевой утки. А наутро малыш Поль встал с постельки и первым делом побежал к своей любимой игрушке. Он схватил её за хвостик, надавил ей на брюшко и — о чудо! — в детской раздался знакомый — звук: «кря-кря-кря». За ночь механизм в уткином животике высох, и к ней вернулся её замечательный громкий голос.
Утка была счастлива. Впереди был ещё один долгий летний день. И в течение этого прекрасного солнечного дня Поль целых сто раз нажимал ей на брюшко, его сестричка Маргарет, усевшись пить чай, посадила её на соседний стульчик, а ночью, когда дети уснули в своих постельках, она опять была королевой игрушек. Так в детской снова воцарились мир и покой, и всё стало как прежде. Только зелёная плюшевая утка перестала громко хвастаться и задирать свой жёлтый пластмассовый клюв. А ещё она больше никогда и близко не подходила к низенькому столику возле окна, на котором стоял аквариум с золотыми рыбками. Как ты думаешь почему?
.png)
