УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА КАК ФАКТОР НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ
THE PENAL SYSTEM AS A FACTOR OF NATIONAL SECURITY IN RUSSIA
А.А. Мельников
Научный руководитель: Ю.М. Кравченко, кандидат юридических наук, доцент
Аннотация. Статья посвящена анализу актуальных вопросов национальной безопасности Российской Федерации в уголовно-исполнительном аспекте.
Annotation. The article is devoted to topical issues of Russia's national security in the penitentiary aspect.
Ключевые слова: уголовно-исполнительная политика; уголовно-исполнительная система; стратегия национальной безопасности; правовое государство; стратегическое управление.
Keywords: the penal policy; the penal system; the strategy of national security; a constitutional state; strategic management.
В настоящее время серьезные внутренние угрозы национальной безопасности России обусловлены недостатками малоэффективной уголовно-исполнительной системы. По этой причине решение пенитенциарных проблем становится в нашей стране одним из приоритетных направлений политики национальной безопасности.
Современное состояние национальной безопасности России, по мнению многих ученых и практиков, оставляет желать лучшего. Многочисленные внешние и внутренние угрозы благополучному процветанию нашего общества и даже самому существованию государства требуют повышенного внимания к наиболее острым социально-политическим проблемам. Едва ли не самые серьезные внутренние угрозы национальной безопасности в настоящее время связаны с изъянами российской уголовно-исполнительной системы.
В Уголовном кодексе РФ в ч. 2 ст. 43 определены цели уголовного наказания – восстановление социальной справедливости; исправление осужденного; предупреждение совершения новых преступлений [1].
Отсутствие раскрытия заявленных целей наказания в УК РФ свидетельствует о понимании законодателем указанных терминов как однозначных и не нуждающихся в дополнительной трактовке, а само «лексическое значение наименования целей уголовного наказания не сопоставляется с теми результатами, которые можно достигнуть при применении соответствующих уголовно-правовых мер государственного принуждения» [10]. При этом научная дискуссия по поводу необходимости выделения целей наказания и их соотношения с целями уголовно-исполнительного законодательства носит разноплановый характер. Так, И.Я. Козаченко, исходя из целей наказания, заявленных в ч. 2 ст. 43 УК РФ [1], полагает, что основная цель уголовного наказания – это устрашение лица возможностью подвергнуться каре в случае совершения им преступления, то есть речь идет прежде всего об общем предупреждении [5]. Однако при этом, считает автор, ставить перед наказанием как уголовно-правовой категорией какие-либо цели является некорректным, так как наказание в своем статистическом состоянии никакой цели, кроме информационной, достичь не может. «Законодатель ближе к истине, замечая в тексте ч. 2 ст. 43 УК РФ – «наказание применяется в целях…». В связи с этим при соблюдении элементарной последовательности определенные цели можно ставить перед исполнением наказания, что является предметом регулирования Уголовно-исполнительного кодекса. Профессор И.Я. Козаченко сознательно выделяет именно «исполнение», подчеркивая, что цели отбывающего и цели исполняющих наказание чаще всего не только не совпадают, но и взаимоисключают друг друга [5].
Рассматривая ст. 1 УИК РФ, мы видим неопределенность подхода к целям назначения и исполнения наказаний – восстановление социальной справедливости не было упомянуто как цель уголовно-исполнительного законодательства. По мнению разработчиков действующего УИК РФ, осуждение лица за совершенное деяние олицетворяет достижение такой цели наказания, как восстановление социальной справедливости, в то время как реализация таких целей, как исправление преступника и предупреждение совершения новых преступлений, достигается уже в процессе исполнения наказания, что формирует мнение о восстановлении справедливости не как о процессе, достижимом при исполнении наказания, а как об оконченном акте, определяемом судебным решением. С этой точкой зрения не согласен В.И. Селиверстов, который полагает, что уголовно-исполнительное законодательство направлено на обеспечение достижения целей, закрепленных уголовным законодательством, включая и восстановление социальной справедливости, а значит, ее достижение должно обеспечиваться в процессе исполнения уголовных наказаний [7, с. 15].
Рассматривая понятие «восстановление социальной справедливости», можно исходить из понимания, что указанная цель наказания достигается привлечением лица к уголовной ответственности за совершенное преступление и назначением ему наказания, но при таком упрощенном подходе, по мнению некоторых авторов, сама цель уголовного наказания подменяется целью процессуальной. При этом, если рассматривать восстановление социальной справедливости как приведение в исходное состояние нарушенных преступлением общественных отношений, такая цель довольно часто не может быть достигнута.
Спорность самого понимания, что собой представляет социальная справедливость и как она реализуется в процессе наказания, вызывает вполне понятные дискуссии.
На сегодняшний день доминирует мнение, согласно которому под восстановлением социальной справедливости понимается кара или возмездие. Так, В.Е. Южанин полагает, что восстановление социальной справедливости как цели наказания требует, чтобы во время отбывания наказания «полноценно реализовывалась кара, а осужденный претерпевал все ограничения» [12, с. 11].
Автор согласен, что цели уголовно-исполнительного законодательства должны согласовываться с целями уголовного наказания, иное явно противоречит правовой логике, в то же время есть сомнение по поводу необходимости закрепления восстановления социальной справедливости как цели уголовного наказания ввиду спорности этого понятия и фактического его олицетворения с карой. Исходя из такой постановки вопроса представляется, что кара не может являться целью, а скорее есть содержание самого процесса наказания.
Рассматривая положение о возможности закрепления в УИК РФ такой цели, как восстановление социальной справедливости, и подразумевая под ним именно кару или возмездие, можно в определенной степени согласиться с М. Фуко, что именно лишение свободы наиболее ярко характеризует возмещение вреда за совершенное противоправное деяние [11, с. 280–281].
Однако, рассматривая упомянутую в ст. 1 УИК РФ [1] такую цель уголовно-исполнительного законодательства, как предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами, представляется, что такая постановка проблемы не совсем логична, в первую очередь ввиду рассмотрения механизма общей превенции, которая достигается путем угрозы применения наказания, или, иначе говоря, психологическим устрашением наказанием (теория П.А. Фейербаха), а также путем повышения уровня правовой культуры и правосознания населения. С нашей позиции логичным было бы оставить упоминание об общей превенции наряду с частной как декларируемых целях наказания в Уголовном кодексе, но определив частную превенцию как основную цель, преследуемую уголовно-исполнительным законодательством. При этом возникают закономерные вопросы: возможно ли исправление в условиях принуждения, в частности в условиях мест лишения свободы, где изоляция – это ненормальное состояние, почти всегда переживаемое крайне болезненно и несущее угрозу самой жизни человека.
С.А. Борсученко представляет ресоциализацию осужденных как ряд мер нравственно-социального характера, направленных на исправление личности с антиобщественной манерой поведения [3, с. 75]. Такой подход, имеющий место в научной литературе, обобщает два процесса, различных по своей направленности, – исправление осужденных, который ставит своей целью изменение поведения лиц для его последующей законопослушной жизни и непосредственно ресоциализацию, под которой мы понимаем приобретение навыков и умений, позволяющих успешно адаптироваться к жизни вне стен исправительного учреждения и тем самым минимизировать возможные риски в виде последующего рецидива. Такое обобщение во многом связано с наличием общих средств, реализуемых в ходе этих процессов. Так, реализацию процесса ресоциализации в условиях лишения свободы трудно представить без получения осужденным общего и профессионального образования, но эти средства согласно ч. 2 ст. 9 УИК РФ [1] заявлены и как основные средства исправления.
В настоящее время в деятельности уголовно-исполнительной системы ресоциализация понимается более узко. Так, согласно п. 14 Положения о группе социальной защиты осужденных ИУ УИС определены следующие задачи, которые в той или иной степени относятся к ресоциализации осужденных:
– выявление и решение социальных проблем осужденных, оказание им дифференцированной социальной помощи, координирование деятельности других служб исправительного учреждения в решении данных вопросов;
– подготовка осужденных к освобождению, организация занятий в школе подготовки. осужденных к освобождению, привлечение к их проведению заинтересованных служб учреждения, муниципальных социальных служб;
– содействие в становлении и укреплении социально полезных связей осужденных, их трудовом и бытовом устройстве после освобождения, решении вопросов, связанных с пенсионным обеспечением осужденных;
– оказание консультативной помощи осужденным в подготовке необходимых документов для получения паспорта, а также принятия мер по получению документов, подтверждающих их право на социальное обеспечение;
– привлечение специалистов различных служб социальной защиты населения к оказанию помощи осужденным, в том числе консультативной;
– привлечение общественности к решению социальных проблем осужденных, в том числе в трудовом и бытовом устройстве после освобождения из исправительного учреждения.
На наш взгляд, деятельность по ресоциализации лица можно разделить на следующие направления: образовательное; информационное; индивидуально-адаптационное; терапевтическое.
По словам А.М. Сысоева «осуществление процесса ресоциализации осужденного предполагает наличие противоположных тенденций – изолируя правонарушителя в места лишения свободы, мы, с одной стороны, разрываем его связи, в том числе и положительные, принудительно изменяем его окружающую среду и, следовательно, сферу взаимодействия, с другой – ставим цель последующего его включения в эти положительные связи, нарушенные условиями изоляции» [9, с. 2016].
Таким образом, понимая уголовно-исполнительную политику как комплекс эффективных и практикоориентированных мер государства по реализации целей уголовного наказания в деятельности учреждений и органов исполнения наказаний, в основе которой находится соблюдение баланса принуждения и убеждения.
Литература
Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 31.07.2020) // Консультант Плюс.
Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 N 195-ФЗ (ред. от 15.10.2020, с изм. от 16.10.2020) // Консультант Плюс.
Борсученко, С.А. Ресоциализация и социальная адаптация осужденных к лишению свободы: понятие, содержание, правовое регулирование / С.А. Борсученко // Юридический вестник Самарского университета. 2018. Т. 4. № 2. С. 74–79.
Грушин, Ф.В. Уголовно-исполнительная политика российской федерации: современные направления и факторы формирования / Ф.В. Грушин, Л.Ю. Перемолотова // Уголовно-исполнительное право. 2016. № 2 (24). С. 60-64.
Козаченко, И.Я. Уголовное право. Общая часть : учебник / И.Я. Козаченко, Г.П. Новоселов. - 5-е изд., перераб. и доп. – М. : Издательство Юрайт, 2019. - 373 с.
Некишев, В.Л. Концепция национальной безопасности: уголовно-исполнительный аспект / В.Л. Некишев, В.М. Морозов // Вестн. Владим. юрид. ин-та. – 2017. – № 1(42). – С. 59–62.
Общая часть нового Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации: итоги и обоснование теоретического моделирования / под ред. В.И. Селиверстова. -М. : Юриспруденция, 2017. 80 с.
Пенитенциарная безопасность: национальные традиции и зарубежный опыт: материалы Всероссийской научно-практической конференции: в 2 ч. – Самара: Самарский юридический институт ФСИН России, 2019. – Ч. 1. – 250 с.
Сысоев, А.М. К вопросу об определении приоритетной цели уголовно-исполнительного законодательства и средствах ее достижения / А.М. Сысоев // Человек: преступление и наказание. 2020. Т. 28. № 2. С. 207-219.
Уголовное наказание: социально-правовой анализ, систематизация и тенденции развития : монография / под ред. В.Ф. Лапшина. - - М. : Юрлитинформ, 2018. 408 с.
Фуко, М. Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы. / М. Фуко - М. : Ад Маргинем Пресс, 2018. 383 с.
Южанин, В.Е. О ресоциализации осужденных как цели процесса обеспечения реализации наказания в виде лишения свободы / В.Е. Южанин // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2015. № 32. С. 9–15.
7
