Популяризация искусства
в содружестве школы и библиотеки.
Популяризация искусства имеет важное значение особенно сегодня, когда перед обществом остро стоит проблема повышения уровня культуры населения.
Библиотеки традиционно работают в этом направлении, накопили интересный опыт, приобрели определенные навыки и формы работы (встречи с профессиональными художниками и музыкантами, разнообразные выставки и обзоры, литературно-музыкальные вечера, прослушивания музыкальных произведений, клубы любителей прекрасного и много другого).
В школьных библиотеках условия работы значительно хуже. Как правило, фонды литературы по искусству здесь беднее, да и сама работа по популяризации искусства нередко считается второстепенной, связанной лишь с помощью в организации досуга. Влияние искусства на духовный потенциал личности не предусматривается. Изучение деятельности библиотек в этом направлении свидетельствует, что не все поясняется объективными причинами. Не все возможности библиотек использованы в решении задач подготовки эрудированного, культурного читателя-зрителя-слушателя, это задание является целиком реальным для какой-либо школьной библиотеки, если подключить неиспользованные резервы. Главное при этом – глубоко знание и активное использование имеющейся литературы, в том числе художественной; не столько поиск каких-либо новых форм популяризации искусства (всему есть предел), сколько усовершенствование имеющихся, апробированных практикой; выявление новых, неожиданных аспектов популяризации произведений литературы и искусства.
Одним из таких аспектов можно считать связи между разными видами искусства, прежде всего литературы и изобразительного искусства.
При этом, комплексная пропаганда искусства – один из наиболее эффективных путей привлечения читателей к искусству, и культуре вообще. Именно таким образом приобретают выразительности художественные тенденции, методы, течения, стили в искусстве, выявляются закономерности их возникновения, история становления, расцвета, трансформации, обогащения и развития или упадка.
Библиотекарь, учитель литературы, работая главным образом с книгой и используя искусство слова, будет способен по-новому посмотреть на традиционные проблемы, вывести читателя в более широкий мир художественно-творческой деятельности человека, пробудить интерес к другим видам искусства, в особенности к музыке и живописи. Разговоры о книге могут стать источником содержательной информации об искусстве. И наоборот – от экскурсии к отрасли музыки, изобразительного искусства будет в выигрыше и художественная литература – читатели смогут глубже охватить закономерности развития разных видов искусств, узнать о творческом прочтении композиторами и художниками литературных произведений, сопоставить словесные, музыкальные и живописные образы, созданные разными авторами.
В любом фонде найдутся материалы, на основании которых можно вести разговор с читателями о связях, например, литературы и изобразительного искусства/книжные иллюстрации/литературы и музыки/тексты стихов, воплощенные в песнях, романсах/литературы и театра/тексты пьес и их театральная жизнь/и т.д. Для библиотеки природным будет идти именно от литературы. Во-первых, увлечение искусством, любовь к нему, как правило, связаны с интересом именно к литературе об искусстве. Во-вторых, именно литература вдохновляет творцов на творчество.
Известно, что мастера разных столетий черпали сюжеты своих картин из литературных произведений. Античные мифы, библейские легенды дошли до нас зафиксированными письменно. Рассказывая читателям о каких-либо полотнах Рубенса, Рембрандта, Тициана или Караваджо на библейские темы или античные сюжеты, рационально хотя бы кратко вспомнить о литературной основе произведений, ведь мастера Италии, а за ними и художники других европейских стран талантливо отображали кистью и красками на полотне и дереве сюжеты античной мифологии и библейских легенд. Следует отметить также, что живопись имеет способность идейно углублять литературную первооснову, обогащать ее философскими обобщениями великой силы. Например, известная картина Рембрандта “Возвращение блудного сына” тема, которой разрабатывалась многими художниками, только под кистью Рембрандта с учением о том, что надо слушать мудрых родителей, превратилась в гимн отцовской и сыновней любви, которая может быть сильнее всех образов, разочарований, испытаний и искушений, в гимн доброты и умение прощать, в гениальное воплощение человечности.
Можно провести разговор с читателями и в другом плане: от изображенного на полотне – к слову. Так, в XVIIIв. Э. Форстер, А.Ф.Шлегель и великий Гете посвятили страницы “Сикстинской мадонне” Рафаэля. Ее внимательно изучали, увлекались ею художники К. Брюллов и А. Иванов, П. Чистяков и И. Крамской, В. Суриков и М.Антокольский. О ней писали Н. Карамзин и В. Жуковский, А. Пушкин и В. Белинский, А. Герцен и М.Огарев, А. Фет и Ф. Достоевский.
Можно провести еще одну параллель, найти еще одну связь, вспомнив “Сикстинскую мадонну” Николая Винграновского/1969г./. Сюжетная коллизия стихотворения разворачивается вокруг факта спасения Советской Армией сокровищ Дрезденской галереи, в том числе и “Сикстинской мадонны”. Эта реалия не становится самоцелью, она органично входит в метафоричную образную систему, перерастает в весомое обобщение.
В картине Рафаэля Мадонна идет навстречу людям, несет им своего сына, которому предназначено принять смерть ради счастья людей. У Винграновского, когда эмоциональное напряжение достигает кульминации, появляется мотив встречного движения. В плане реальном спасается картина, в плане метафоричном – Мадонна передает своего сына в руки советского бойца, который защитил жизнь – и навечно застыл в бронзе в самом центре Европы, как символ исторической справедливости. И пусть в одной детали Винграновский ошибся – воин в скульптуре Вучетича держит на руках не мальчика, а девочку – в масштабе того грандиозного символа, которым завершается стихотворение, это не имеет существенного значения.
Еще один аспект взаимосвязей литературы и искусства, который подскажет библиотекарю, учителю, например, циклы вечеров-портретов, - объединение в одном лице таланта литератора и художника. Для таких мер библиотекарь найдет массу материалов, которые познакомят читателей с картинами и гравюрами великого Т. Шевченко, блистательного профессионального художника, который закончил Петербургскую Академию искусств.
Заинтересуют читателей легкие очерки пером гениального “дилетанта” в графике А. Пушкина и романтические пейзажи еще одного “дилетанта” в живописи – Лермонтова. Неплохо рисовал Толстой, в особенности известны его иллюстрации к романам любимого им Жюля Верна. Одаренным графиком был В. Гюго, который иллюстрировал собственные произведения, особенно роман “Труженики моря”.
Титаны Возрождения: Леонардо да Винчи, гениальный живописец, резчик и зодчий, творец глубокомысленных басен; Микеланджело воплотил дух своего времени не только в бессмертной живописи, не только в могущественных и трагических образах скульптуры, но и в своих сонетах.
Целесообразно обратить особенное внимание на жанр романа-биографии художника/ который, кстати, не «устаревает» со временем, а почти каждая библиотека имеет в фонде «серии» биографических сочинений – «ЖЗЛ», «Жизнь прославленных», «Жизнь в искусстве»/. В этих сериях вышли в печать десятки томов о известных мастерах изобразительного искусства. Книги, посвященные биографиям Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рембрандта, Гои, У. Хогарта, Давида, К. Брюллова, М. Ге, В. Борисова-Мусатова и других художников, обязательно интерпретируют, воссоздают в слове ощущение от их картин или скульптур.
Представление широкой публики о личности творца часто зависят не только от литературных фантазий писателей, сколько от их интерпретаций в театре, кино, на телевидении. Зарубежные кинофильмы особенно любят биографические ленты о музыкантах, актерах, художниках, где главное внимание уделяется не их творчеству, а личной жизни, которая подается в мелодраматическом, сентиментальном и наиболее банальном примитивном ключе.
Даже такие блестящие авторы, как Жерар Филипп и Анук Эмме не смогли сделать глубоким фильм о Модильяни, потому что сценарий этого произведения был загружен банальностями, известными из других фильмов о его личности, стандартными ситуациями и личностями. Акцент был сделан на беспорядочной жизни художника, на пьянстве, а не на новаторском, оригинальном характере его искусства, которое оставило глубокий след в нашем столетии и продолжает волновать тысячи поклонников искусства.
В таких случаях книги вроде бы свидетельствуют против кино- и теле- интерпретации и должны использоваться библиотекарем для обсуждений, дискуссий вокруг книг и их спорных экранизаций.
Возьмем, например, роман Эмиля Золя «Творчество». Все в нем проблематичное, начиная с автора, который мог представить в центре своего сочинения личность реального мастера – Сезанна, но не сделал этого, создав самостоятельный литературный образ. Читателям будет интересно узнать, что в детстве и юности писатель учился вместе с Сезанном. Они были земляками, дружили и позже в Париже. Золя был тесно связан с группой художников, выступает в своих статьях как пропагандист своего движения, был активным представителем их интересов, проявил в защите принципов импрессионизма свой твердых характер. Борьба, которая происходила вокруг новаторского искусства Моне, Мане, Писаро, Сезанна и других, была жестокой. На выставках вокруг картин молодых художников вспыхивали не только дискуссии, но и доходило до драки. Обо всем этом и идет речь в романе «Творчество». Клоду Лантье Золя присвоил определенные черты Сезанна, но не только его одного. В общем – это суверенный образ. Он похож не столько на Сезанна, сколько на многих других мастеров– неудачников, поисковиков и сострадальцев, жертв своего призвания в обществе, которое не понимается на настоящих ценностях и цену искусства видят в его рыночной, денежной цене. Не случайно у Клода есть предшественники, созданные такими писателями, как О. Бальзак или М. Гоголь, а если понимать под словом «творец» не только живописца, но и музыканта, поэта, список авторов можно значительно расширить.
Что же до личности Сезанна, то она значительно глубже и значительнее, нежели ее литературный побратим. Этот момент тоже может стать объектом обсуждения, как и другие литературные перевоплощения (Например, Мартин Идеен- самый мелкий герой Джека Лондона как человек и художник, хоть автор и наделил его многими чертами своей биографии, использовал факты своей жизни).
В литературе имеется много примеров содружества писателей и мастеров изобразительного искусства. Достаточно вспомнить отношения Н. Гоголя и А. Иванова, И. Репина и Л. Толстого. Много написано о художниках К. Паустовским и М. Шагинян, М. Рыльским и Л. Первомайским. Тесные связи существовали между украинскими художниками и П. Панчем, М. Бажаном, М. Стельмахом и А. Гончаром. Можно привести много примеров прекрасного понимания художника литературного сочинения. Иллюстрации Г. Доре срослись с произведениями Дж. Мильтона и Ф. Рабле. Также стал одним несравненным иллюстратором целого ряда книг Гранвиль, никому еще не посчастливилось приблизиться к Гоголю так как это сделал П. Баклевский в своих иллюстрациях к «Мертвым душам».
При острой недостаточности в массовых библиотеках книг по искусству (альбомов, листовок, монографий) в фонде нередко спрятаны настоящие сокровища изобразительного искусства. Имеются ввиду книги с высокохудожественными иллюстрациями. Нередко они просто теряются между другими книгами и не используются для пропаганды искусства, графики. Уместно вспомнить, что яркая книга, особенно с иллюстрациями, привлекает внимание читателей, очень далеких от изобразительного искусства. Сегодня нельзя забывать, что обращение к книжному искусству – это один из доступнейших способов эстетического воспитания читателей. Работая с книжной графикой, можно выработать у читателей четкие эстетические критерии, широту кругозора, высокий вкус и чувство меры, четкое представление о том, «что такое хорошо, и что такое плохо» (потому что лишенных вкуса, неаккуратных изданий множество, и борьба за красоту книги – борьба и против них). Необходимо знать историю книжного искусства, творчество лучших мастеров, следить за работой молодых, разбираться в современных течениях и стилях
