Способы выражения речевого акта угрозы в английском языке

Оглавление

Введение…………………………………………………………………….3

Глава 1. Теоретические основы исследования речевого акта угроза……5

Исследование речевого акта в рамках лингвистической прагматики теоретические основы исследования речевого акта «угроза»……5

Место речевого акта угроза в общепринятой классификации 10

Речевой акт угрозы и смежные речевые акты 13

Вывод по 1 главе 15

Глава 2. Способы реализации речевого акта угроза в английском языке……………………………………………………………………………...16

2.1 Речевая ситуация угрозы 16

2.2Эксплицитные способы выражения угрозы в английском языке 19

2.3Имплицитные способы реализации (выражения) угрозы в английском языке 20

Вывод по 2 главе 25

Заключение……………………………………………………………….. 27

Научная справочная литература…………………………………………29

Введение

Речевой акт угрозы, либо менасивный речевой акт (МРА), постоянно завлекал внимание исследователей. Он возникает в существенном числе произведений в виде некоторых реплик, иллюстративных примеров, изучается как вид больше широких классов речевых актов и т. д.

Главная категория МРА - угроза. В теории конфликтологии угроза изучается как один из видов агрессивных речевых актов, служащий проявлению либо установлению социальной асимметрии. Злость подразумевает предумышленное деструктивное поведение, которое несёт ущерб целям нападения либо вызывает нехорошие переживания. Угроза - это желание не лишь нанести ущерб интересам иной стороны, да и вынудить соперника действовать в согласовании с предъявленными требованиями.

Актуальность данного исследования обусловлена необходимостью рассмотреть данный вопрос с разных сторон. К тому же необходимо выявить аспекты, которые раньше не рассматривались в исследованиях.

Цель исследования – изучить способы выражения речевого акта угрозы в английском языке.

Задачи исследования:

Изучить теоретические основы исследования речевого акта угрозы;

Исследовать речевой акт угрозы в рамках лингвистической прагматики;

Выявитьместо речевого акта угроза в общепринятой классификации;

Исследоватьспособы реализации речевого акта угрозы в английском языке;

Изучитьэксплицитные (явные) и имплицитные (скрытые) способы выражения угрозы в английском языке.

Предмет исследования – речевой акт угрозы.

Объект исследования – способы выражения речевого акта угрозы в английском языке.

Теоретическая значимость работы обусловлена тем, что в данном исследовании используются труды таких авторов, как Ш. Балли, В.В. Богданов, Н.А. Бут и другие.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его можно использовать на занятиях в ВУЗАХ.

Методы исследования – анализ и синтез.

Структура работы: Введение, Глава 1, Глава 2, Заключение, Научная справочная литература.

Глава 1. Теоретические основы исследования речевого акта угроза

1.1 Исследование речевого акта в рамках лингвистической прагматики теоретические основы исследования речевого акта «угроза»

В философии языка и лингвистики речевой акт - это то, что выражается человеком, который не только представляет информацию, но и выполняет действие. Например, фраза «Я хочу кимчи, не могли бы вы передать ее мне?» считается речевым актом, поскольку он выражает желание говорящего приобрести кимчи, а также представляет просьбу, чтобы кто-то передал ему кимчи. Согласно Кенту Баху, «почти любой речевой акт на самом деле является исполнением нескольких действий одновременно, различающихся различными аспектами намерения говорящего: есть акт высказывания чего-либо, то, что человек делает, говоря это, например, просьба или обещание, и как человек пытается повлиять на свою аудиторию». Современное использование этого термина восходит к развитию перформативных высказываний Дж. Л. Остином и его теории речевых, иллокутивных и перлокутивных актов. Речевые акты выполняют свою функцию после того, как они произнесены или переданы. Обычно к ним относятся такие действия, как извинение, обещание, заказ, ответ, запрос, жалоба, предупреждение, приглашение, отказ и поздравление.

На протяжении большей части истории позитивистской философии языка язык рассматривался в первую очередь как способ утверждения фактов, а другие способы использования языка имели тенденцию игнорироваться, как утверждает Остин в начале лекции 1: «Это было слишком долгое время считалось, что философы считают, что «утверждение» может заключаться только в «описании» некоторого положения дел или «констатации некоторого факта», что должно быть истинным или ложным» [1, с.68]. Витгенштейн придумал идею о том, что «Не спрашивайте смысла, просите об использовании», показывая язык как новое средство социальной активности. Теория речевого акта восходит к философским теориям Витгенштейна. Витгенштейн считал, что значение происходит из прагматической традиции, демонстрируя важность того, как язык используется для достижения целей в конкретных ситуациях. Если следовать правилам для достижения цели, общение становится набором языковых игр. Таким образом, высказывания не просто отражают смысл, это слова, предназначенные для достижения цели. Работа Дж. Л. Остина, особенно его «Как делать вещи со словами», побудила философов обратить больше внимания на недекларативное использование языка. Введенная им терминология, особенно понятия «языковой акт», «иллокутивный акт» и «перлокутивный акт», играла важную роль в том, что впоследствии стало «изучением речевых актов». Все эти три акта, но особенно «иллокутивный акт», в настоящее время обычно классифицируются как «речевые акты».

Остин ни в коем случае не был первым, кто имел дело с тем, что можно было бы назвать «речевыми актами» в более широком смысле. Термин «социальный акт» и часть теории этого типа языкового действия можно найти в пятом из «Очерков об активных силах человеческого разума» Томаса Рида (1788 г., глава VI, «О природе договора»).

Адольфу Рейнаху (1883–1917) и Станиславу Шкрабецу (1844–1918) [9] независимо друг от друга приписывают довольно исчерпывающий отчет о социальных действиях как перформативных высказываниях, датируемых 1913 годом, задолго до Остина и Сирла. Термин «Закон о речи» также уже использовал Карл Бюлер.

Термин метокультурный акт также использовался для обозначения речевого акта, который относится к формам и функциям самого дискурса, а не к продолжению субстантивного развития дискурса, или к конфигурационным функциям просодии и пунктуации.

Речевые действия можно анализировать на трех уровнях:

Локутивный акт: исполнение высказывания: фактическое высказывание и его видимое значение, включающее все и все его вербальные, социальные и риторические значения, все из которых соответствуют вербальным, синтаксическим и семантическим аспектам любого значимого высказывания;

Иллокутивный акт: активный результат подразумеваемого запроса или значения, представленного локутивным актом. Например, если локутивный акт во взаимодействии - это вопрос «Есть ли соль?» подразумеваемый иллокутивный запрос: «Может ли кто-нибудь передать мне соль?»;

В некоторых случаях дальнейший перлокутивный акт: реальный эффект локутивных и иллокутивных актов, таких как убеждение, убеждение, запугивание, просвещение, воодушевление или иное побуждение кого-то сделать или реализовать что-то, намеренно или нет [1, с.69].

Речевой акт угрозы – важный фактор, формирующий восприятие женщин и мужчин. Анализ эмпирической базы позволяет заключить, что наиболее распространенными РА угрозы в речи мужчин и женщин являются прямые РА. Для реализации прямого РА угрозы необходимо эксплицировать в речи все условия успешности РА с помощью разнообразных языковых средств.

Реализация косвенного высказывания происходит прежде всего в рамках контекстно-обусловленной ситуации. РА угрозы будет являться косвенным, когда его интерпретация будет невозможна вне контекста конкретной ситуации.

Итак, речевой акт - довольно сложное явление. Теория речевых актов выделяет три уровня или аспекта анализа речевого акта. Во-первых, речевой акт можно рассматривать как действительно говорящий что-то. В этом аспекте речевой акт выступает как локативный акт. Локативный акт, в свою очередь, представляет собой сложную структуру, поскольку включает в себя как произношение звуков (акт фонирования), так и употребление слов, и их связь по правилам грамматики, и обозначение определенных предметов с помощью их помощь (акт ссылки) и приписывание этим объектам определенных свойств и отношений (акт предикации).

Лингвисты считают, собственно что человек, как правило, беседует не из-за самого речевого процесса: не для такого, дабы насладиться звуками личного голоса, не для такого, дабы составить предложение из текстов, и в том числе и не для такого, дабы элементарно упомянуть кое-какие объекты в предложении и приписывать им конкретные качества, что наиболее отражая конкретное состояние дел в мире. В процессе беседы человек в одно и тоже время делает некое воздействие, имеющее некую неязыковую задача: он узнает или же отвечает, сообщает, заверяет или же предостерегает, назначает кого-либо кем-то, кого-либо за что-нибудь критикует. Речевой акт, рассматриваемый с точки зрения собственной экстралингвистической цели, выступает как иллокутивный акт. Интегральная, то есть обобщенная и целостная черта выражения как способы воплощения иллокутивного акта, именуется иллокутивной функцией или же иллокутивной мощью выражения.

Говоря, человек добивается конкретных итогов, внося конкретные конфигурации в находящуюся вокруг реальность, в частности и до этого всего - в понимание собственного собеседника, и итог речевого воздействия имеет возможность отвечать, а имеет возможность и не отвечать неречевой цели, для которой он обязан был быть достигнут оратором. Речевой акт, рассматриваемый с точки зрения его настоящих результатов, выступает как перлокутивный акт. Перлокутивный действие и отвечающее понятие перлокутивного эффекта - это что нюанс речевой работы, коим давным-давно увлекается риторика, изучающая подходящие методы влияния речи на думы и ощущения аудитории.

Этим образом, главным нововведением описанной повыше трехуровневой схемы анализа речевого воздействия считается понятие иллокутивного акта и отвечающее семантическое понятие иллокутивной функции (силы), потому что они отображают эти стороны речевого акта и оглавление речевого акта. выражения, которые не были правильно описаны ни в классической лингвистике, ни в традиционной риторике. Конечно, данному нюансу речевого акта уделяется ведущее забота в доктрине речевых актов.

В реальное время в доктрине речевых актов обнаружены отличительные черты иллокутивного акта: он выделяется от локутивного акта интенциональностью, то есть связностью с конкретной целью, планом, и противопоставляется интенциональности. перлокутивный действие на базе условности, то есть при наличии конкретных правил, воздействие, в согласовании с коим говорящему механически гарантируется успешное воплощение сего иллокутивного акта. Кое-какие из данных правил считаются языковыми правилами: в языках мира есть особенные формальные способы, которые напрямик или же косвенно показывают на иллокутивную функцию речевого акта [2, с.56].

До этого всего, есть определенный класс услуг, которые впрямую разъясняют иллокутивную функцию выражения, производимого с их поддержкой. Это, например, именуемые перформативные предложения. В базе лексико-семантической структуры данных услуг лежит, например, именуемый иллокутивный глагол, то есть глагол, имеющий отношение к подклассу говорящих глаголов и имеющий в собственном лексическом смысле составляющие, обозначающие задача говорения и конкретные обстоятельства реализации речевого воздействия. Впрочем, присутствие иллокутивного глагола не считается необходимым условием для такого, дабы предложение было перформативным. Для сего еще нужно, дабы иллокутивный глагол применялся не для описания конкретной истории, а для такого, дабы уточнить, какой речевой действие совершает говорящий при применении сего предложения. Другими текстами, иллокутивный глагол идет по стопам применить перформативно (не описательно).

Семантическая специфичность перформативного предложения, его различие от простого повествовательного предложения произведено в том, собственно что простое повествовательное предложение применяется для представления конкретного положения дел, то есть с целью описания, сообщения, утверждения и т.п. Перформативное предложение работает не для описания воздействия, которое делает говорящий, а для комментарии такого, какое воздействие он делает. Традиционная конфигурация перформативного предложения содержит подлежащее, воплощенное собственным местоимением первого лица единого количества, и согласованное с ним предикат в облике изъявительного наклонения истинного времени интенсивного голоса. К примеру, (я) обещаю для вас замерзнуть чем какого-либо другого. Впрочем, Дж. Остин показал, собственно, что перформативное внедрение не считается исключительной преимуществом модели предложения с предикатным глаголом в нареченной форме.

В 2-ух свойствах иллокутивного акта - интенциональности и условности - в речевом акте заложено возражение меж 2-мя неразрывно связанными в нем моментами: личным (цель говорящего) и беспристрастным (независимо от говорящего, методы обеспечивания узнавания слушателя).

Наконец, ключевая индивидуальность иллокутивного акта - его задача. В предоставленном случае мы имеем ввиду не какую-нибудь задачу, для заслуги которой мы совершаем речевое воздействие, а лишь только эту, которая, в согласовании с нашим планом, обязана быть распознана адресатом. Лишь только эта - раскрытая для узнавания - задача именуется иллокутивной, и она, в принципе, имеет возможность не совпадать с реальной целью говорящего.

Настоящая цель спикера, считает Е.В. Падучева - побудить слушателя уйти - не может рассматриваться как иллокутивная цель его речевого акта, потому что она скрыта и для ее достижения совсем не обязательно (а в некоторых случаях нежелательно), чтобы адресат ее узнавал. Иллокутивная цель речевого акта в этом случае будет заключаться в предоставлении адресату некоторой информации. Эта цель, и только в данном случае, заявлена ​​открыто, чтобы ее признали таковой. Следовательно, этот речевой акт на иллокутивном уровне анализа будет рассматриваться как сообщение, а не побуждение. Размышляя над тем, что может отличать один иллокутивный акт от другого, мы приходим к выводу, что иллокутивная функция высказывания теоретически может быть представлена ​​как набор определенных значений атрибутов, подобных приведенным выше, и эти значения сами коррелируют с ними. условия успеха речевого акта с заданной иллокутивной функцией.

Значительное условие соответствует иллокутивной цели - цели, которую говорящий жаждет донести до сознания слушателя с поддержкой собственного выражения. Предварительные обстоятельства отображают беспристрастные и личные посыла, совместимые с продвижением предоставленной иллокутивной цели, то есть условия речевого акта, при недоступности коих он коммуникативно потерпит беду. Обстоятельства искренности отображают внутреннее (психологическое) положение, которое имеет возможность быть отнесено к говорящему, исходя из догадки об искренности и основательности предоставленного речевого акта. В отличие от предварительных критерий, несоблюдение говорящим критерий искренности, как правило, случается неприметно для адресата и в следствие этого коммуникативный сбой не следует за этим действием, но поддельная фальшивость предоставленного речевого акта имеет возможность быть выявлена в будущем. В качестве примера приводится система критерий удачливости речевого акта обязательства, осуществляемого с поддержкой конкретного выражения.

1.2 Место речевого акта угроза в общепринятой классификации

Наименьшая единица речевой работы, выделяемая и изучаемая в доктрине речевых актов - учение, которое считается важным компонентом лингвистической прагматики, дает собой образ воздействия, то при его анализе применяются по существу те же категории, которые важны для оценки свойства и расценивания каждого воздействия: вещь, задача, способ, инструмент, способы, итог, обстоятельства, триумф и что аналогичное.

Есть систематизации, в коих наречены как обозначенные, например и всевозможные типы иллокутивных актов, почти все из коих до недавнешнего времени не отличались в отдельные коммуникативные типы.

Дж. Остин в курсе лекций, размещенных в 1962 г. под заглавием «Слово как действие», открывает концепцию речевых актов. Объектом исследования доктрине речевых актов считается речевой акт, заключающийся в произнесении говорящим предложения в истории конкретного общения со слушателем. В Доктрине речевых актов под субъектом речевой работы понимается отвлеченная лицо, которых являются носителем ряда данных, психических (намерение, познания, соображение, эмоциональное положение, воля) и общественных (статус по отношению к слушателю). Главным способом исследования объекта в доктрине речевых актов считается аналитический способ в его всевозможных формах.Посмотрим на класс директивы. Иллокутивная направленность директивы заключается в том, что они представляют собой попытки говорящего заставить слушателя выполнить какое-либо действие с разной степенью настойчивости, от скромных попыток до агрессивных. Среди предикатных глаголов, организующих этот вид иллокутивных действий, Дж. Р. Сирл называет следующие: «просить», «приказывать», «заклинать» и т.д.

Есть и иные систематизации, в которых наречены как обозначенные, например и всевозможные типы иллокутивных актов, почти все из которых до недавнешнего времени не отличались в отдельные коммуникативные типы. В то же время почти все нетрадиционные типы речевых поступков (например, пожелания, рекомендации, предупреждения и угрозы) всевозможных научных работников интегрированы в больше совместные категории. Различные ученые выделяют различные особенности речевого акта опасности. Одни приписывают это речевым актам обязательства и гарантии (Джон Сирл, Остин), иные - директивам и исследуют данный образ иллокутивных актов как их обязательную доля.

Самый известный из них - Принцип сотрудничества П. Грайса. П. Грайс в 1985 г., анализируя высказывания и тексты, исходил из идеи, что коммуниканты в процессе обмена информацией взаимодействуют друг с другом, способствуя построению дискурса. Поэтому набор правил такого взаимодействия он назвал принципом сотрудничества (кооперации). Этот принцип состоит из четырех постулатов:

1. Максимальное количество: передавайте ровно столько информации, сколько требуется для достижения целей коммуникации, не меньше и не больше.

2. Максимум качества: в высказывании должна быть передана правда, необходимо избегать ложных высказываний и тех, для которых нет достаточных оснований.

3. Максимальное отношение, или отношение к теме: не отклоняться от темы, говорить по существу.

4. Максимум способа выражения или манеры речи: говорите четко.

Мы считаем постулаты П. Грайса банальными и самоочевидными, но анализ реальных коммуникативных текстов приводит к выводу, что коммуникативные взаимодействия между партнерами далеко не всегда строятся в соответствии с этими правилами. Более того, такие правила слишком часто нарушаются, а значит, их можно считать несколько идеализированными [3, с.29].

В Теории речевых актов речевой акт рассматривается как трехуровневое единство, которое включает три типа действий: локативное, иллокутивное и перлокутивное. Локативный акт - это исполнение акта произнесения чего-либо. Иллокутивный акт - это выполнение действия в процессе произнесения чего-либо. Перлокутивный акт - это выполнение действия посредством произнесения чего-либо. То есть локутивный акт - это акт говорения в целом, который больше связан с дикцией, произношением. Илокутивные акты - это различные типы речевых высказываний (вопрос, ответ, заверение, угроза и т. д.), Которые содержат намерения говорящего. Перлокутивный акт - это эффект, который данное высказывание оказывает на адресата. Мы сосредоточимся на иллокутивном акте, который является частью акта угрозы.

Уточним, что иллокуция - это то или иное коммуникативное намерение. На основе этой концепции строятся различные классификации речевых актов. Классификация речевых актов этого типа во многом определяется интуицией исследователя; следовательно, количество и характер речевых актов различаются. В нашей диссертации не делается попытки составить какую-либо специальную классификацию, так как мы не анализируем всю систему речевых актов в китайском языке, а рассматриваем отдельный вид (речевой акт угрозы), который не выделяется все ученые.

Следует иметь в виду, что проблема расположения речевого акта угрозы в общей системе речевых актов требует учета всех составляющих языковой системы.

1.3 Речевой акт угрозы и смежные речевые акты

1 собственной задачей при разработке доктрине речевых актов Дж. Л. Остин считал прояснение природы отношений меж констативными и перформативными выражениями и критерий фурора перформативов. Сумев до знакомой степени увериться в недоступности твердой грани меж перформативами и констативами (выходя за пределы комплекта выразительных перформативов).

Сориентировавшись с вопросами о структуре речевых актов и их таксономии, он перебежал от перформативности к иллокутивности, сделав теорию иллокутивной силы основной в доктрине речевых актов.

Выговор был перенесен с принципа энергичности говорящего при произнесении выражений на принцип их коммуникативной целенаправленности (интенциональности).

В речевом акте Дж. Остин выделяет 3 значения, еще именуемые актами: языковые, иллокутивные и перлокутивные акты.

Локативный действие - произнесение выражения с фонетической, лексико-грамматической и семантической системами. Это содержит смысл. Осуществление звуковой структуры приходится на фонетический акт, лексико-грамматическая конструкция реализуется в фатическом акте, а смысловая конструкция - в ретическом.

Иллокутивный акт, владея конкретной мощью, показывает не лишь только на смысл воплощенного суждения, но и на коммуникативную задача сего выражения. Это воздействие символически.

Перлокутивный действие работает для преднамеренного влияния на адресата, для заслуги конкретного итога. Данный действие необычен.

Все 3 личных воздействия производятся в одно и тоже время, а не одно за иным. Их разграничение нужно в методических целях.

Вывод по 1 главе

Обобщая все вышеупомянутое, возможно сделать вывод, собственно, что неразрывная ассоциация меж иллокутивной функцией речевого акта и критериями его фурора разрешает адресату речевого акта верно различить его иллокутивную функцию, в том числе и в случае если кое-какие из его значительных данных не имеют особых формальных указателей в лингвистической структуре выражения применено: недостающая информация извлекается из событий коммуникативной истории.

Этим образом, речевые акты считаются единицами речевой работы. Речевые акты имеют личную трехуровневую структуру и состоят из локативных, иллокутивных и перлокутивных актов. Локативный действие содержит трудную структуру и произведено из актов фонирования, выбора лексических и грамматических единиц. Иллокутивная функция речевого акта - достижение цели речи. И, в конце концов, перлокутивный действие ориентирован на влияние на слушателя с поддержкой мыла и эмоций.

Например, же нужно прибавить, собственно, что свойственные черты множества выделенных типов иллокутивных актов считаются частью речевого акта опасности. Директивные речевые акты (прямо или же косвенно) оформляют основная масса. Это разрешает болтать о том, собственно, что угрожающий речевой действие располагается в конкретной близости от директивных речевых актов и имеет почти все их свойственные черты. Но в то же время мы не можем всецело отнести к ним речевой действие опасности, который еще имеет большое количество симптомов речевых актов обязательства. Потому что в том числе и в что случае, когда речевые акты опасности характеризовались нами как директивные речевые акты, они содержали черты обязательства. Этим образом, речевые акты опасности идет по стопам отметить в автономный образ иллокутивных актов и вместить на стыке речевых актов, директивы и обязательства.

Глава 2. Способы реализации речевого акта угроза в английском языке

2.1 Речевая ситуация угрозы

Речевая ситуация - это определенные условия, в коих случается речевое взаимодействие. Всякий речевой действие обретает значение и имеет возможность быть понят лишь только в структуре неречевого контакта. Речевая обстановка считается исходный точкой всякого речевого воздействия в что значении, собственно что то или же другое стечение событий вдохновляет человека к речевому деянию. Примеры речевых обстановок: надобность ответить на вопросы, составить доклад о итогах работы, составить послание, побеседовать с ином и, например, дальше. Речевая обстановка произведено из надлежащихследующих ведущих компонент: члены общения; пространство и время общения; вещь сообщения; цели общения; оборотная ассоциация меж членами общения [4].

Утверждения об опасностях находятся в зависимости от истории и предмета общения и покупают конкретный стилистически подневольный просодический тип. Ожидается, собственно, что выражение маркируется просодическими способами как как конкретный прагматический тип, например и в нюансе его стилистического применения. Любой образ речевого акта замечен особенными просодическими чертами, и внедрение конкретных типов речевых актов в ситуативно обусловленных коммуникациях заносит стилевые различия в их просодическую структуру.

Иллокутивы угрожающего аспекта - 1 из видов речевых актов всякого государственного языка. Их внедрение в процессе взаимодействия отображает иерархический нрав отношений говорящего и показывает на присутствие (реальных или же потенциальных) различий в реализации конкретного действия.

Иллокутивная функция опасности произведено в том, дабы поменять поведение собеседника, заставляя адресата испытать испуг и что наиболее препятствуя деянию или же плану его воплощения адресатом, или же косвенно разъясняя негативную оценку безукоризненного прецедента или же действия.

В случае невыполнения запросы, сопровождаемого опасностью, говорящий оставляет за собой право использовать конкретные наказания. Задача опасности - вынудить адресата подчиниться воле говорящего и осуществить воздействие, противоречащее его (адресату) заинтересованностям. Средство для сего - запугивание.

Нередко опасность еще имеет возможность одевать формальный нрав, в зависимости от истории это имеет возможность быть или опасность, или угрожающее предупреждение. Как правило, в будничной жизни мы имеем дело со сокрытыми, неявными опасностями, когда говорящий содержит перемену части поведения собеседника и когда это применяется в первый раз в общении. Значит, не всякий раз в речевом акте угрожающей направлении говорящий актуализирует те санкции, которые он имеет возможность использовать в случае невыполнения каких-то притязаний или же неподчинения им. Впрочем говорящий в данном случае не сомневается, собственно что слушатель понимает действительную возможность их использования, предполагает об данных мерах санкции, потому что, по воззрению говорящего, они, быстрее всего, присутствуют в пресуппозиции слушателя в итоге его актуального навыка, в следствие этого он не считает необходимым их изъяснять. вновь. Триумф перлокутивного эффекта временами впрямую находится в зависимости от актуализации «штрафа» [5, с.128].

Иногда способ, которым говорящий собирается причинить вред адресату, не актуализируется, что оставляет говорящему в будущем право выбирать любые средства причинения вреда и вселять страх из множества возможных [6, с.356].

Сама угроза, таким образом, представляет собой речевые действия, направленные на инициирование или подавление различных форм активности партнера по общению. Существует своего рода угроза, когда субъект не может по причинам, зависящим от него или не зависящим от него, в действительности выполнить действие угрозы, что, скорее, можно назвать «псевдоугрозой». Оратор в этом случае хотел бы изменить поведение адресата, возможно, запугиванием, но по понятным причинам не может выступать гарантом реализации его намерений. При всех прагматических, семантических и просодических характеристиках эта «псевдоугроза» является реальной угрозой, но в то же время в силу некоторых (известных обоим участникам взаимодействия) обстоятельств она не воспринимается как реальная.

Так же мы пришли к выводу, что со стороны адресата возможны два пути развития коммуникативной ситуации общения: во-первых, распознавание угрозы и прекращение действия или намерения (это то, что адресат ставит своей задачей), либо предъявление контраргументы с целью нейтрализовать угрожающее высказывание, и, во-вторых, непризнание угрозы и последующая линия поведения в соответствии с намерением адресата (что будет считаться коммуникативным провалом в актах угрозы).

2.2Эксплицитные способы выражения угрозы в английском языке

В прямых речевых актах выражения с планом опасности в качестве главного вещества содержат глаголы физиологического влияния безупречной формы в форме 1-го лица единого количества. будущее время, которые имеют надлежащие смысла: «лишение жизни», «избиение», «отвержение», «лишение всевозможных прав или же возможностей». Например, или же по другому, заявления, реализующие данный картина опасностей, надеются некие целенаправленные насильные воздействия. Глаголы обозначенной семантики в форме от 1 до 3 лиц единственного-множественного количества. В составе услуг есть вещь в соответственной форме и вещь в облике 2-3 лиц единственного-множественного количества в Винительном и Дательном падежах (при соответственном чувственном напряжении) предусмотрены для выражения опасности [7, с.125]. При этом методе выражения опасности реализуется лишь только одно план, которое имеет возможность быть, как реактивным, например, и инструментальным по собственной природе. Для реактивной опасности как сообщения о плане говорящего осуществить какое-либо воздействие в будущем начальным считается конструкция предложения-субъект-предикат. Для инструментальной опасности как сообщения о плане осуществить ненужное для адресата воздействие в что случае, в случае если он / она совершает / не делает конкретное воздействие, главным из их считается полипропозициональный ансамбль, подключающий предложения, связанные с поддержка причинно-следственных союзов.

Прямые речевые акты опасности оформляют сравнительно маленькую долю изменчивых выражений. Ведущую доля коммуникативно-смысловой группы опасности оформляют косвенные выражения [8, с.651].

Содержательные возможности высказываний увеличиваются за счет преднамеренного размещения коммуникативных структур в атипичных ситуациях, а именно за счет их использования в контекстах и ​​ситуациях, несовместимых с их первичным прямым смыслом.

Попытка отделить косвенные речевые акты от прямых была впервые предпринята Дж. Сёрлом. Используя концепцию иллокутивной силы, под которой он понимает определенный тип иллокутивного намерения, он обращает внимание на связь между коммуникативным намерением говорящего и значением самого высказывания. Если языковая структура не совпадает с коммуникативным намерением, выполняется косвенный речевой акт.

Свойство предложений выполнять различные коммуникативные функции неоднократно подчеркивалось исследователями. В частности, были отмечены случаи использования вопросительных предложений в функции предложения-порядка, констатива как функционального эквивалента порядка или предложения-запроса, лингвистические факты реализации запроса в вопросительном предложении и мотивации: в повествовательной и др.

2.3Имплицитные способы реализации (выражения) угрозы в английском языке

Между средств языковой коммуникации обширно всераспространены косвенные, некорректные, вторичные по собственному нраву методы обозначения как беспристрастных (референтных) обстановок, например и целей самого говорящего. Во множественности вероятных отношений меж формой и содержанием имеет место быть двумерность языкового символа. Безладица меж учеными касается вопроса о том, сколько иллокуций продаст косвенное заявление. Основная масса изыскателей, в что количестве Дж.Р.Сирл, считают, собственно, что сосуществуют 2 смысла (собственное и косвенное) (и лишь только в метафорических и ироничных выражениях бывает замечена одно смысл - образное). Довод В. Цокеланда о том, собственно, что реакция слушателя на всякий косвенный действие демонстрирует смысл лишь только 1-го речевого акта, а как раз косвенного, как оказалось не довольно убедительным, в случае если принять во забота вероятное предумышленное недопонимание иллокутивной цели или же ее действительное недопонимание. по причине недоступности «коммуникативной компетенции» [9, с.31].

Отмечая разнообразие косвенных утверждений, исследователи подчеркивают, что случаи употребления предложений в несвойственных им прагматических функциях требуют дифференцированного подхода. Отмечается необходимость различать косвенные утверждения, сформированные путем переноса предложений в необычную область использования, от возможного множества форм предложений прагматических разновидностей предложений.

Косвенные заявления обычно имеют два намерения. Иллокутивная цель косвенных речевых актов присутствует неявно и выводится адресатом благодаря его коммуникативной компетенции. Что касается намерения угрозы, Р. М. Байрамуков предлагает различать полиненциональные меназивы с перекрывающимися намерениями и с разнонаправленными намерениями - главными и второстепенными [Байрамуков 2001: 9]. Разница между ними заключается в степени «косвенности», то есть навязывание намерений предполагает переход иллокутивной силы любого утверждения в намерение угрозы и поглощение первичного намерения, а сосуществование намерений предполагает сохранение первичного намерения с приобретением Другого. Разберем на основе этой идеи различные типы косвенных утверждений. Форма выражения полиненциональных высказываний с наложением намерений обусловлена ​​типом первичного намерения. При этом первичная иллокутивная сила нейтрализуется, то есть присутствует в стертой форме, придавая речевому акту только соответствующие оттенки значения. Существует множество изменяемых высказываний: с первичной иллокутивной силой предупреждения, обещания, предложения, утверждения, возражения, хвастовства, ложной мотивации, приказа и т. д. Другими словами, это угроза, реализованная в форме другого утверждения [10, с.133].

Для опасности совершения, вызванной катализатором, свойственна предикатно-субъектная конструкция предложения, а директивная опасность, как предупреждение о возмездии, в случае если адресат совершит ненужное для говорящего воздействие, реализуется в полипропозициональном ансамбле. Что не наименее смысловым инвариантом речевого акта опасности считается обычнейшая модель - «Я тебя накажу». Это ядерное смысл коммуникативной категории опасности и базисный, ключевой составляющую коммуникативно-смысловой группы опасности.

Группа опасностей имеет возможность быть представлена в облике диаграммы, которая показывает центральное состояние агентивной модели, перинуклеарные составляющие меназивной группы в форме заявлений больного и ее периферические составляющие, которые предполагают собой все облики неявной опасности. Чем далее от центра данной схемы располагается изменчивое выражение, что лучше наращивается мощь «коммуникативного коварства», собственно, что связано с контрэтичным нравом данного воздействия [11, с.723].

Неявная угроза - очень большая часть изменчивых утверждений. В зоне непосредственного притяжения ядра изменчивого значения встречаются речевые акты типа: «Убирайся отсюда, если тебе дорога жизнь», «Если ты это сделаешь, вини себя», «Попробуй» и т. д. В данной работе они характеризуются как имплицитная модель: значение угрозы передается им с помощью фразеологических выражений или конструкций со стертыми отношениями субъект-предикат. Такие высказывания, как «Давай посмотрим, кто в этом доме хозяин», «Как ты посмел ?!», «Уйти по-хорошему» и др. Характеризуются большей автономией. Они рассматриваются как собственно скрытая угроза; в них только подразумевается изменчивый смысл. Наша задача - последовательно выделить эти способы реализации угрозы и проанализировать их с точки зрения языковых средств выражения на русском и английском языках [12, с.34].

В ходе исследования собранного материала было выявлено, собственно что буквально все структурные и коммуникативные разновидности услуг имеют все шансы принимать участие в выражении изменчивого плана. Исходя из сего, тест средств реализации опасности разрешает, для начала, связать настолько внятно очерченные в последнее время структурные, семантические, коммуникативные и прагматические нюансы синтаксиса, а во-2-х, ввести на данной базе регулярный нрав средств. выражения опасности. Структурные типы услуг в предоставленной работе рассматриваются как ключевой аспект верной грамматической систематизации изменчивых выражений. Конструкция смысловых ролей речевого акта опасности довольно жесткая, но на самом деле действует большое количество всевозможных моделей. Значит, специфику комплекта определенных утверждений возможно взять в толк, сравнив их с ведущей моделью. Вероятность применения предоставленной модели для выражения опасности обоснована тем, собственно что говорящий еще имеет возможность грозить мероприятием, осуществление которого от него не находится в зависимости. В следствие этого для меназивов, на 1-ый взор, нет практически никаких ограничений в наборах ролевых структур услуг. Что не наименее для реализации речевого акта опасности при произнесении такового предложения надлежит быть недружелюбное отношение к адресату, соучастие или же заинтригованность говорящего в данном действии. В неприятном случае это предложение станет обычным сообщением, то есть постоянным утверждением. В следствие этого бесконечность большого количества ролевых структур речевого акта опасности видится тривиальной, она предполагает только наблюдаемое многообразие структурных типов услуг, реализующих опасность. На самом деле семантика изменяемых операторов довольно ясна и проявлена в приведенной повыше схеме. Бесспорно, собственно что все многообразие структурных и коммуникативных типов услуг, реализующих речевой действие опасности, нужно разбирать с точки зрения такого, когда и с какой целью затеняется его отчетливая конструкция [13, с.23].

Анализ структурных типов изменчивых высказываний основан на традиционной классификации предложений с точки зрения их грамматического строения, принцип деления в которой заключается в наличии-отсутствии подлежащего или сказуемого [14, с.24]. Несмотря на объективные недостатки этой классификации и попытки ученых пересмотреть ее основы, для синтаксической теории в целом и для анализа категориально-семантической категории угрозы в частности, она представляет определенный интерес, поскольку позволяет увидеть некоторые языковые и речевые явления с особой точки зрения.

Любопытно выявить семантические особенности повествовательных услуг, передающих опасность, с точки зрения присутствия / недоступности определенного исполнителя воздействия, а вернее степени его проявления. «Говоря о людях, - сообщает А. Вежбицкая, - возможно держаться 2-ух различных ориентаций: возможно мыслить о их как о агентах или же «деятелях», и возможно мыслить о их как о пассивных экспериментаторах». «Есть 2 различных расклада к жизни, которые играют различные роли на различных языках: вы сможете рассматривать людскую жизнь с точки зрения такого, собственно что я проделываю, то есть держаться агентивной ориентации, или же вы сможете годиться к жизни с позиции собственно что станет со мной впоследствии терпеливой (пассивной) ориентации. Ориентация на больного сконцентрирована на бессилии и терпении (я ничего не могу устроить, со мной бывают различные вещи). Эти замечания относятся к утверждениям на подобии «У меня жизнерадостная жизнь» и, в соответствии с этим, «У меня жизнерадостная жизнь». Собственно, что касается изменчивого плана, то мысль агентивности-пациентизма модифицируется и воспринимает абсолютно другую форму. Модель агента смотрится так: «Я создам для тебя плохо», а ориентация на больного воспринимает надлежащую форму: с тобой станут происходить нехорошие багаж. При данном ведущее смысл речевого акта опасности - агентивное, потому что это речевое воздействие подразумевает энергичность такого, кто выражает опасность. Система больного лишь только предполагает энергичность, но не выражает ее. В российском языке агентивные системы - это сообразный образ двухчастных и точно собственных услуг.

Вывод по главе 2

Угроза не свойственна для истории официального общения и для общения с людьми больше высочайшего общественного статуса. В случае если адресат с больше невысоким общественным статусом пользуется речевые акты угрожающего нрава в истории общения с человеком с больше высочайшим общественным статусом, то в момент общения эти общественные различия кажутся буквально нейтрализованными. Другими текстами, угрожающие заявления почаще всего имеют нисходящий или же горизонтальный вектор статуса.

Прямые опасности применяются с планом поменять телесное или же психическое положение слушателя, находящихся вокруг или же какого-нибудь объекта.

Этим образом, деление речевых актов на прямые и косвенные исполняется в зависимости от степени экспликации иллокутивной силы речевого акта. Средством выражения иллокутивного нрава прямых речевых актов считается перформативная формула (личное местоимение 1 л. + глагол в 1 л., единственное реальное, изъявительное), которая демонстрирует однозначное соотношение меж иллокутивной функцией и перформативным глаголом, ее назначающим. В данном случае оглавление иллокутивного акта имеет возможность быть на словах эксплицировано, а иллокутивный действие соответствует перформативному глаголу, к примеру: оглашаю, обещаю, приказываю и т. д.

Говоря о речевых актах опасности в их прямом выражении, нужно упомянуть о существовании особенного класса глаголов, которые относятся к глаголам речевой работы и вызывают воздействие, совершаемое говорящим. Они считаются иллокутивными глаголами, но не имеют все шансы применяться в перформативных формулах, то есть работают индикатором иллокутивной силы.

Заключение

Сегодня вопросы речевого взаимодействия считаются животрепещущей задачей во множества научных дисциплинах, в что количестве в лингвистике. Доктрина речевых актов зашла в круг своевременных задач прогрессивной доктрине коммуникации. Были замечены лингвистические работы, приуроченные к исследованию конкретных типов речевых актов: оценка, вопрос, просьба, любезность, отказ, позволение и запрещение.

Истории опасности, запугивания, предупреждения - одни из самых трудных в процессе речевого взаимодействия. Политический дискурс, на котором сконцентрировано наше забота в рамках предоставленной работы, нередко считается примерами реализации речевой истории опасности. А изучение концертов разрешает, с одной стороны, спрогнозировать грядущие воздействия и плана политического деятеля, а с иной - ввести более действенные способы влияния на аудиторию.

Менасивный речевой действие возможно причислить к «нетрадиционно выделенным» типам речевых актов, которые или отличаются не всеми учеными, или входят в больше совместные категории. Различные ученые обращают забота на различные особенности МРА. Так, кое-какие создатели относят опасность как картина речевого воздействия к группе комиссий. Это заключение основано, по-видимому, на том, собственно что ряд критерий, обеспечивающих удачную реализацию МРА, аналогичен условиям, которые охарактеризовывают комиссии. Это условие пропозиционального содержания - в выражении говорящему предсказывается некое будущее воздействие, а важным условием считается принятие обещаний сравнительно выполнения кое-какого воздействия. Сообразно существенному условию, опасность передается в комиссию, не обращая внимания на предварительные обстоятельства, которые принципно обратны поручениям: в случае если в случае комиссий слушатель любит, дабы тип осуществил некое воздействие, то в случае перемен слушатель поврежден в итоге выполнения субъектом какого-нибудь воздействия.

Рассматривая лингвистическое оформление косвенно изменяемого речевого акта в английском политическом дискурсе, нужно обозначить вероятность поверхностного и основательного проявления опасности в предоставленном типе МРА. Выбор типов проявления опасности реализован на выборе лексических единиц, в ведущем глаголов, которые оформляют ядро изменчивой нагрузки, и на конкретном комплекте грамматических средств и синтаксических систем, которые работают для реализации МРА. В зависимости от на подобии проявления опасности предлагается отличать МРА с экспликацией (поверхностное проявление) и с импликацией (глубокое проявление) опасности. В рамках МРА первого на подобии отличались МРА с экспликацией речевого воздействия опасности и МРА с экспликацией сообщения об опасности. В базе сего разделения лежит образ глагола, отвечающего за коммуникативное план иллокутивного акта: перформативный глагол (глагол речевого действия) и глагол-сообщение о действии, процессе, состоянии. Не обращая внимания на то, собственно, что МРА не содержит личной перформативной формулы, замечен ряд речевых актов, помогающих при поверхностном проявлении опасности сквозь форму.

Перформативное внедрение в данном случае основано не на применении речи в целом, а на надобности дифференцировать иллокутивный действие в прагматической версии иллокутивного акта в границах нескольких типов.

Лексическая спецификация представления изменчивого плана в британском политическом языке исполняется в рамках ряда активных перформативных глаголов по типам:

1) Угроза-обещание; 2) Угроза-предупреждение; 3) Угроза-умысел.

Таким образом, можно сделать вывод, что цель и задачи исследования выполнены.

Научная справочная литература

Вежбицка, А. Речевые жанры [в свете теории элементарных смысловых единиц] / Вежбицка А. // Антология речевых жанров. – М.: Лабиринт, 2007. – С.68-81.;

Готлиб, Н.В. Семантико-прагматические особенности высказываний, не допускающих экспликации перформатива: дисс. ... канд. филол. Наук / Н.В. Готлиб. – Л., 1989. – 194 с., с. 55-56;

Почепцов, Г.Г. Коммуникативные аспекты семантики / Г.Г. Почепцов. – Киев: Вища шк., 1987. – 129 с, с. 29;

Эпштейн, О.В. Косвенный речевой акт угрозы в политическом дискурсе (на материале английского языка) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ssc.smr.ru/media/journals/izvestia/2009/2009_4_1337_1343.pdf;

Абрамова Т.В. Национальная специфика культуры речевого общения в косвенных речевых актах. // Язык и социальная среда. Теоретическая и прикладная лингвистика. - Вып. 2. – Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000. – С. 127-136.

Арутюнова Н.Д. 1981Фактор адресата // ИАНСЛЯ. – 1981. - № 4. - Т.40. – с.356-367.

Балли Ш. Общая лингвистика. – М.: Изд-во иностр. Литературы. - 1955. – 294с.

Безяева М.Г. Семантика коммуникативного уровня звучащего языка: Волеизъявление и выражение желания говорящего и в русском диалоге / М.Г. Безяева. – М.: Изд-во МГУ, 2002. – 752 с.

Богданов В. В. Речевое общение: прагматические и семантические аспекты. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та. - 1990. – с. 28-38.

Бут Н. А. Некоторые особенности употребления речевых актов угрожающего характера /Бут Н.А. // Труды ТГТУ: Сб. науч. статей молодых ученых и студентов. – Тамбов: Изд-во ТГТУ, 2004.– Вып. 16.- С. 132 – 135.

Бут Н.А. Становление и развитие понятийных категорий речевых актов / Бут Н.А. // Вестник ТГТУ, Тамбов: Изд-во ТГТУ. – 2002. – Т. 8. – №4. – С. 722 – 728.

Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий: варианты речевого поведения. – М.: Прогресс. - 1993. - 112 с.

Демьянков В.З. «Теория речевых актов» в контексте современной лингвистической литературы: (Обзор направлений) // Новое в зарубежной лингвистике: Вып.17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. - С.223-235.