Толопа Юлия Сергеевна
Ставропольский государственный педагогический институт, Ставрополь
Tolopa Y.S.
Stavropol State Pedagogical Institute, Stavropol
E-mail:tolopay@mail.ru
Поэтика пьес драматургов «новой волны»
Многие отечественные драматургии убеждены, что Александр Вампилов совершил революцию в современной драматургии 1970-х годов. Из художественных открытий Вампилова родилась целая плеяда драматургов, расширивших своими произведениями пространство русского театра. Это В. Арро, А. Галин, В. Славкин, Л. Петрушевская, Н. Садур, Л. Разумовская, А. Казанцев, А. Дудоров, Р. Солнцев, А. Соколова, М. Угаров и другие. Лейдерман и М. Липовецкий убеждены, что «А. Драматургия Вампилова «функционировала как непосредственный предшественник постреализма — направления литературы 1980-х и 90-х годов, синтезировавшего опыт реализма и (пост)модерна и встроившего его в собственное видение мира как принципиально амбивалентное видение. «Хаосмос» — микропорядки, растворенные в хаосе человеческих судеб, исторических обстоятельств, случайных игр и т.п....» находит всю тенденцию в целом.
Отмечая индивидуальность стиля письма каждого из «поствампиловцев» и художественную неравномерность созданных ими произведений, критики пытались найти общее определение всему направлению в целом. Термин «новая волна», широко употребляемый в критических статьях и принятый для употребления в данной работе, конечно, не точен и даже не оценочен. Он выполняет единственную функцию: указывает на появление новых имен в драматургии и определенного направления, оригинальность которых еще не определена. Исследователи (Громова М.И., Демин Г.Г., Багдасарян О.Ю.) определяют общий тип героя «поствампиловцев» - «негероический герой» «среднего поколения»: это мужчина средних лет, озабоченность повседневными проблемами, материальным положением, фатальным одиночеством, подняв планку целей в годы юности и не имея возможности ее преодолеть, подведение промежуточных итогов жизни, чувство неудовлетворенности, не видя путей к самореализации.
Герой пьес драматургов «новой волны» – это нередко человек неопределенной профессии и неопределенного общественного статуса: между их видятся спившиеся врачи-философы, уличные фотографы, ресторанные артисты и пр.
Драматурги пробовали разобраться в противоречии меж внутренним потенциалом человека и его общественной значением, в несовпадении его эталона и действительности, а отсель – в недоступности у него актуальной возможности. Случились в пьесах и конфигурации в эстетической художественной концепции отблеска реальности.
По замечанию Е. Гущанской, «происходило перераспределение центра и периферии, перерождение головного и второстепенного в литературном обстановке, подвижка, на которую ещё формалисты показывали, как на раз из самых весомых характеристик динамики литературного процесса. Конкретный импульс к данному розыску отдал А. Вампилов, выведя на сцену собственных героев, аномалия, необычность коих была за это время определена при помощи самой расхожей дефиницией провинциальные; то, собственно, что дело было не в географии, драматурги взяли в толк значительно прежде, чем критики. Происходила не элементарно смена головного и второстепенного, закономерного и случайного, происходила смена семантики и в жизни, и в искусстве. Общественная шизофрения общества вылилась в эстетическую – в беспорядок оснований и следствий малозначительных и смертоносных событий».
Внутренний инцидент персонажей пьес делается главным и рассматривается сквозь делему пропорции человека и его общественного окружения, где инцидент не преодолевался, а умножался. О. Журчева оценивала направленность «рассеивания» инцидента: «Разлом в душе 1-го из героев неоднократно повторяется подобными обстановками с другими героями, выделяя единство участи поколения. Этим образом, модель «главный герой в окружении второстепенных» перестает трудиться, воздействие разворачивается панорамно (можно заявить многосюжетно: у всякого героя своя актуальная ситуация, представленная равнозначно другим).
Благодаря этому, конфликтная обстановка «множится», появляется не одно маргинальная лицо, решающее для себя трудности преодоления внутреннего разлома, а большое количество, инцидент распределяется на всех, рассеивается.
Так, у героев В. Славкина возможно следить их сплошное прошедшее или же реальное («Взрослая дочь юного человека», «Серсо»), Л. Петрушевская «удваивает» или же «утраивает» домашние истории и участи героинь в пьесах «Уроки музыки» и «Три девицы в голубом».
О. Багдасарян обозначила ведущей тон пьес «поствампиловцев» как тон «неудавшейся жизни» [33, с. 106], который маркирует влечение их персонажей к самореализации, «другому бытию», преодолению актуальной инерции и плотно связан с чувством подавленности и опустошенности. Герой пьес «новой волны» протекает сквозь большое количество разновидностей конфликтов с миром, мучается от раздвоенности мироощущения, внутренней неопределенности и несостоятельности. Его завещание утомление, покорность перед жизненными обстоятельствами контрастирует с желанием одолеть собственную подневольность, вырваться в иную, свежую жизнь.
Как обнаружил В. Славкин, нрав поколения, как и нрав героя пьес «новой волны», обозначили утомление от долгих крушений иллюзий и безграничной готовности вновь и вновь данным иллюзиям поддаться.
Отсутствие жизненного смысла, жизненной перспективы обязательно приводит к появлению абсурда. Неслучайно некоторые пьесы авторов «новой волны» балансируют между «театром абсурда» и «пьесой жизни» («Оркестр», «Мороз» В. Славкина, одноактные пьесы Л. Петрушевской).
По мнению Ю. Полякова, не прижился «театр абсурда» в отечественной драматургии потому, что «действительность была абсурднее». В одной из своих статей А. Соколянский размышлял: «Смысл и сила этих пьес не в тезисах и монологах, а в общем настрое. Была схвачена атмосфера времени, тоскливое саморазрушение личности, семьи, жизненных ценностей. В сущности, это была не драма быта, а драма застоя, отраженного на уровне быта. Застой, распад и нервозность общей жизни, о которых было поведано в единственно возможной на данное время форме, ... не благополучное порицание уже преодоленного или предназначенного к преодолению, а мучительный, надрывный (хотя и приглушенный, точнее "придушенный") крик о том, что представлялось почти непреодолимым. Разговор о застое изнутри – со всеми вытекающими отсюда последствиями».
Социальный конфликт в пьесах «новой волны» не был выведен на первый план, редко заявлялся прямо, гораздо больше драматургов интересовала психология героев. Большинство критиков указывало на «размытость» характера героя пьес «новой волны». «Текучесть» характера героя, его зависимость от жизненных обстоятельств была выявлена режиссером А. Васильевым, первым поставившим на сцене пьесу В. Славкина «Взрослая дочь молодого человека»: «Линия поведения (героя – Т.Д.) многовариативна. Он не понимает, что его, а что чужое, в чем его призвание, привязанность, предназначение, а что – лишь помеха, избыток.
И «выстаивает», не шелохнувшись, с опущенными руками, с душой смутной, тревожной, во мгле. Потрясающе, но факт – такому герою в своей жизни нечем дорожить, все так или иначе его тяготит и не устраивает».
Список литературы
1.Болотян, И. «Новая драма»: жизнь в текстах/ И. Болотян // Современная драматургия. - 2006. - № 1. - С. 158-170.
2. Бугров, Б. Дух творчества. Об отечественной драматургии конца века/ Б. Бугров // Русская словесность. - 2000. - № 2. С. 20-27.
3.Вампилов, А. Сборник произведений. В 2 т. / Предисл. В. Курбатова./ А. Вампилов - Иркутск: Восточно-Сибирское книжное изд-во, 1987.
4.Вислова, A.B. Русский театр на сломе эпох. Рубеж XX- XXI веков/ А.В. Вислова. - М., 2009.
5.Владимиров, С. Действие в драме / С. Владимиров. - М.: Просвещение, 1972. - 127 с.
